Специфика жизненных перспектив участников боевых действий
Для анализа особенностей эмоциональной составляющей жизненных перспектив участников локальных конфликтов обратимся к результатам, полученным с помощью модифицированной методики «Метафоры времени».Итак, воевавшие мужчины относятся к своему будущему, прежде всего, как к интересному (97,63+0,35), стремительному (91,23+0,46), плохому (80,20+0,28), однообразному (77,48+0,49), тяжелому (74,82+0,28), грустному (73,94+0,25). Вместе с тем, они представляют его временем жизни слабо насыщенным впечатлениями (69,41+0,38), как навязанное другими (68,93+0,40), тревожное (60,61+0,47), пессимистичное (67,85+0,24), романтичное (64,41+0,29), нестабильное (62,18+0,27) будущее, а также как инертное (54,29+0,29), стандартное (50,11±0,38) и сумбурное (43,11±0,42).
В свою очередь невоевавшие мужчины относятся к собственному будущему, прежде всего, как к интересному (99,91+0,28), стабильному (99,65+0,21), хорошему (99,08+0,31), разнообразному (98,96+0,37), счастливому (98,29+0,30), насыщенному впечатлениями (95+0,29), оптимистичному (94,85+0,20), веселому (93,88+0,31), гармоничному (81,88+0,34) времени своей жизни. Вместе с тем, они представляют личное будущее как бурный (78,67+0,27), относительно легкий (77,41+0,31), реалистичный (74,38+0,23), необычный (71,67+0,35), исходящий от самого человека (71,08+0,38), долгодлящийся (69,61+0,41), спокойный (63,65+0,39) отрезок жизненного пути.
Для выделения отличительных особенностей психологического будущего группы испытуемых, принимавших участие в боевых действиях, от группы невоевавших мужчин был использован метод сравнения средних в группах с помощью процедуры t-критерия Стьюдента при достоверности различийи Р>0,90 (таблица 2.2.1.).
Таблица 2.2.1.
Показатели эмоционального компонента жизненных перспектив в группе воевавших и невоевавших
(М+гп- п).
Представленные данные наглядно демонстрируют значительные различия в эмоциональном отношении к своему будущему воевавших и невоевавших мужчин (таблица 2.2.1.). Так участники боевых действий относятся к своему будущему как к более нестабильному, сумбурному (негармоничному), ненасыщенному впечатлениями, стремительному, инертному, стандартному, однообразному, грустному, пессимистичному и плохому периоду собственной жизни по сравнению с психологическим будущим лиц, не принимавших участие в локальных конфликтах.
Исходя из этих результатов, можно уже сделать вывод о том, что представители группы воевавших видят свое будущее в более мрачных красках по сравнению с группой невоевавших мужчин, что, естественным образом, связано с наличием в прошлом опыта столкновения с психотравмирующей ситуацией, а именно с войной, что отразилось на эмоциональном наполнении представлений о личном будущем. Возможно еще не до конца пережитый опыт нахождения в условиях боевых действий мешает личности взглянуть в будущее. Война как аномальная ситуация, как ситуация постоянной смертельной угрозы, нависшей над самим человеком и над его значимыми другими, меняет все представления человека о смысле его существования, о его жизненных целях и планах, в результате чего будущее окрашивается в мрачные тона, что наглядно демонстрирует таблица 2.2.1.
Рассматривая содержание эмоционального компонента мы применили факторный анализ для выделения подгрупп в системе значений, описывающих эмоциональное отношение личности к своему будущему.
В результате факторного анализа в группе участников локальных войн выделилось шесть главных компонент, которые объясняют 97.9% дисперсии (таблица 2.2.2.).
Таблица 2.2.2.
Вклады главных компонент в общую дисперсию
.
Наиболее значимыми для анализа оказались первые три фактора, которые объясняют соответственно 36,4%, 19,3% и 17,1% общей дисперсии.
Так в первый фактор вошли следующие значения эмоционального наполнения психологического будущего: «несчастливое» (а=0,908), «навязанное другими» (а=0,867), «грустное» (а=0,859), «тяжелое» (а=0,797), «инертное» (а=0,767), «пессимистичное» (а=0,735), «однообразное» (а=0,724), «серое» (а=0,689), «романтичное» (а=0,648). Этот фактор можно условно назвать «несчастливое время жизни».
Во второй фактор вошли значения: «плохое» (а=0,680), «стремительное» (а=0,633), «стандартное» (а=0,628), «сумбурное» (а=0,602), «нестабильное» (а=0,577), «скучное» (а=0,518) и «ненасыщенное впечатлениями» (а=0,516). Условно можно обозначить данный фактор как «плохой и быстротечный период».
Третий фактор составляют следующие значения эмоционального компонента жизненных перспектив участников локальных войн: «тревожное будущее» (а=0,906) и «серое будущее» (а=0,558), соответственно назвать его можно «тревожащее будущее».
Таким образом, в основе эмоционального отношения к будущему воевавших лежат три основных фактора, а именно: отношение к будущему как к «несчастливому времени жизни»- отношение к будущему как к «плохому и быстротечному периоду» и отношение как к «тревожащему будущему». Представленные данные можно объяснить переживанием мужчин, принимавших участие в боевых действиях, в прошлом опыта обесценивания человеческой жизни, если в мирное время мы сталкиваемся относительно редко со смертью людей, то на войне все очень сильно меняется, смерть подстерегает на каждом шагу, от нее никто «не застрахован», вокруг только разрушения и страх, что, в свою очередь, отразилось в переживании будущего несчастливым, плохим временем жизни. Быстротечность будущего в восприятии воевавших можно объяснить, скорее всего, тем, что психотравмирующие условия войны наглядно показывают быстротечность жизни в целом («сегодня человек живой, завтра его убили в перестрелке»).
Отношение к будущему как к тревожащему времени жизни воевавших, возможно, связано с переживанием в прошлом постоянной витальной угрозы, с переживанием неконтролируемости, непредсказуемости событий войны, что соответственно привело к повышению уровня тревоги по отношению к восприятию личного будущего, поскольку участники боевых действий реально столкнулись с ситуацией, где нельзя ничего прогнозировать, а соответственно и планировать, ведь от них самих ничего не зависит (попадет пуля в них или в их товарища).
Интересным представляется также и отношение к будущему как к «навязанному другими», данный показатель вошел в первый фактор (а=0,867). По нашему мнению, данное значение эмоционального наполнения субъективных представлений о персональном будущем воевавших точно отражает сущность жизни военнообязанного, то есть служба в армии - это обязанность, участие в боевых действиях - это обязанность. Возможно, ситуация «навязывания», в которой человек находился определенное время, и повлияла на его отношение к будущему, где, скорее всего, тоже будет много обязательств и обязанностей. Нельзя не отметить тот факт, что восприятие будущего как «навязанного другими» входит в один фактор с отношением к будущему как к «несчастливому», то есть «счастливым» может быть будущее для участников локальных войн только «исходящее от самого человека».
В ходе проведения факторного анализа в группе невоевавших выделилось шесть главных компонент, объясняющие 71,2% дисперсии (таблица 2.2.3.).
Таблица 2.2.3.
Вклады главных компонент в общую дисперсию
В группе невоевавших значимым является первый фактор, объясняющий 35% дисперсии, в который вошли следующие значения эмоционального отношения к психологическому будущему: «счастливое» (а=0,788), «интересное» (а=0,785), «хорошее» (а=0,749), «привлекательное» (а=0,735), «насыщенное впечатлениями» (а=0,681), «разнообразное» (а=0,677), «исходящее от меня» (а=0,634), «оптимистичное» (а=0,621), «веселое» (а=0,602), «гармоничное» (а=0,577), «легкое» (а=0,543), «спокойное» (а=0,524), «стабильное» (а=0,504).
Таким образом, можно сделать вывод о позитивном и целостном эмоциональном восприятии будущего времени жизни мужчинами, не принимавшими участие в военных действиях. Если же обратиться к содержанию первой компоненты, полученной в ходе факторного анализа в группе невоевавших, которую можно условно обозначить как «счастливое время жизни», то можно отметить что она является противоположным по содержанию первому фактору в группе воевавших, который мы назвали «несчастливое время жизни». Таким образом, опыт военных действий оказывает значительное влияние на восприятие будущего, что и отразилось в результатах факторного анализа эмоциональной составляющей жизненных перспектив воевавших мужчин. Это влияние раскрывается не только в негативном отношении к событиям будущего, но и в дифференцированности и многогранности эмоционального компонента участников локальных войн по сравнению с мужчинами, не принимавшими участие в боевых действиях.
Обратимся теперь к событийному анализу жизненного пути участников локальных войн. Так, выделяя 15 главных событий жизненного пути, воевавшие, в основном, обозначают события прошлого, например «рождение», «служба в армии», «школьные годы», «война», «первый бой», «гибель друзей» и др. (приложение 5). Причем прошлый отрезок психологического времени (военный и мирный период жизни) описывается достаточно подробно и детально. Однако акцент ставится ими на содержание военного периода жизни, при этом фиксируются следующие события:
«подрыв», «засада и первое ранение», «второе ранение», «обстрел», «гибель друзей». События настоящего касаются в основном учебы, работы на сегодняшний день, различных знакомств. События будущего практически не отражены в линии жизни участников локальных войн или они описывают одно-два события ближайшего будущего, например, «поездка в Грецию» или «рождение ребенка». Данные обстоятельства явно свидетельствуют о наличие у воевавших так называемого «кризиса бесперспективности» [105], когда травмирующее событие прошлого вселяет неуверенность в будущем и нежелание планировать предстоящие события жизни.
«Кризис бесперспективности» относится к биографическим кризисам, под которым Е.И. Головаха понимает различные формы переживания человеком - в данном контексте участниками локальных войн -непродуктивности своего жизненного пути. Продуктивность жизни, в свою очередь, автор определяет как некоторую совокупность жизненных успехов и достижений человека, которая может быть измерена с позиций его внутренней самооценки. По мнению А.А. Кроника, кризис бесперспективности - отсутствие значимого психологического будущего в картине жизни, которое выражается в отсутствии потенциальных связей (связей между настоящим и будущем) [104].
В свою очередь, невоевавшие мужчины в ходе рассмотрения своей жизни, уделяют много внимания и своему прошлому, и настоящему и будущему (приложение 5). К событиям будущего они, как правило, относят следующие: «покупка машины», «покупка дома», «рождение ребенка», «выход на пенсию», «профессиональный рост», «старость». Необходимо отметить и то, что предполагаемые события отмечаются мужчинами, не принимавшими участие в боевых действиях, в хронологической последовательности и достаточно конкретно, что демонстрирует так называемую программу жизни или жизненный план личности.
Интересным представляется и сравнение межсобытийных связей воевавших и невоевавших мужчин. Так данные о количестве актуальных, реализованных и потенциальных связей участников локальных конфликтов показывают, что на жизненном пути воевавших четко прослеживается связь между событиями прошлого, связь прошлого с настоящим, но совершенно отсутствует связь настоящего и будущего, а также связь между ожидаемыми событиями будущего (приложение 6), что также свидетельствует о наличие «кризиса бесперспективности», когда планы даже на ближайшее будущее оказываются невстроенными в общую линию жизненного пути человека, пережившего в прошлом психотравмирующую ситуацию. Таким образом, психологическое будущее участников локальных конфликтов представляет собой совершенно оторванный от основной линии жизни участок жизненного пути, что, скорее всего, связано с присутствующей у них неуверенностью в будущем, с негативным отношением к нему, что, соответственно, ведет к плохо продуманным, слабо насыщенным перспективным линиям развития собственного жизненного пути. Вышесказанное может существенно отразиться на желании участников боевых действий самореализовываться в мирных условиях, поскольку на войне они привыкли к столкновению со множеством стрессовых ситуаций (смерть друга, перестрелки, негативное отношение местного населения и т.д.), в результате чего возникает чувство не доверия к жизни, чувство неуверенности в себе и своем будущем.
Количество межсобытийных связей (реализованных актуальных и потенциальных) невоевавших мужчин свидетельствует о взаимосвязанности прошлого, настоящего и будущего времени жизни. Равномерное распределение связей между событиями прошлого, между прошлым и настоящим, между событиями настоящего, между настоящим и будущем, демонстрирует движение личности невоевавшего по задуманному плану, по четко выстроенной линии жизни, где одно событие жизни тесно связано с другим, являясь при этом его следствием или средством достижения жизненных целей (приложение 6).
Анализ событий жизненного пути и рассмотрение межсобытийных связей позволяют нам оценить различные показатели когнитивного компонента жизненных перспектив воевавших и невоевавших (приложение 7).
Так, будущее участников локальных войн слабо насыщенны жизненными событиями (1,97+0,52). Воевавшие имеют деформированную картину собственной жизни. Участники боевых действий, пережив ситуацию войны, ситуацию возвращения к мирной жизни практически не планируют свое будущее, живут сегодняшним днем, что, конечно же, отражается на их психоэмоциональном состоянии. То есть, они не только негативно воспринимают свое будущее, но и не думают о нем, не наполняют его предстоящими событиями. По мнению многих исследователей (Л.И. Анцыферова, ЕИ. Головаха, Г.С. Шляхтин и др.), полноценная картина жизни, в которой гармонично представлены субъективное прошлое, настоящее и будущее, является залогом психологического здоровья личности. Отсутствие же психологического будущего у воевавших мужчин может привести к потере смысла жизни и соответственно к регрессу личности в целом.
Данные по показателю «целеустремленность» (7,88+0,48) согласуются с предыдущими результатами анализа представлений воевавших о будущем и дополняют их. Для участников боевых действий жизнь настоящая и будущая более спонтанная, они как бы «плывут по воле волн». То есть события субъективного будущего участника локальных военных конфликтов слабо продуманы и спланированы, они в основном живут тем, что есть, а не стремлением к поставленной цели.
Будущие события жизни воевавших представляются им трудными, связанными с постоянным преодолением каких-либо препятствий (параметр конфликтность (16,51+0,81). Данный показатель демонстрирует то, что для воевавшего мужчины его личное будущее - «дорога с барьерами». Таким образом, становится ясным присутствие нежелания думать о будущем, заглядывать в предстоящие события жизни у мужчин, принимавших участие в военных действиях.
Характеризуя когнитивный компонент субъективных представлений о жизненных перспективах воевавших, можно сказать о несоответствии целей и средств их достижения предполагаемым результатам и причинам поступков мужчин, принимавших участие в боевых действиях, то есть прогнозируемые ими действия в будущем не достаточно осмысленны и целесообразны (показатель «рациональность» (14,55+0,57)). Так, направленность воевавших на текущий период жизни влечет за собой слабую продуманность событий субъективного будущего, что ведет к выбору иррациональных, неоптимальных действий в той или иной ситуации, с которой придется столкнуться в будущем.
Показатель «стратегичность» психологического будущего в группе участников военных действий (0,87+0,15) демонстрирует ограниченность жизненных планов, отсутствие убежденности в их осуществлении, представление о жизненных перспективах как о неопределенных, неоднозначных и спонтанных жизненных событиях. Боевые действия меняют всю ценностно-смысловую, мотивационную сферу личности, все жизненные ориентиры, которые существовали ранее. В результате трансформации системы ценностных ориентации, жизненных смыслов воевавшие избегают заглядывать в будущее, а если и планируют его, то с серьезными сомнениями в том, что запланированное сбудется. В соответствии с военным опытом, где жизнь может оборваться в любой момент и планы могут разрушится, развернутый процесс целеполагания теряет свое привычное значение для человека. Все это и нашло отражение в рассматриваемом показателе когнитивной составляющей жизненных перспектив участников локальных войн.
Группа воевавших по отношению к событиям своего будущего демонстрирует низкую степень уверенности в осуществлении жизненных планов, целей (31,47+0,46), то есть мужчины, принимавшие участие в боевых действиях мыслят в отношении собственного будущего категориями «может быть», «скорее всего». Данные результаты можно объяснить существующим у воевавших опытом переживания ситуации войны и выхода из нее, что породило нестабильность, неуверенность не только по отношению к событиям личного будущего, но и к собственной жизни в целом.
Также можно сказать, что группа воевавших эмоционально окрашивают свое будущее в мрачные, серые краски («удовлетворенность» (10,05+0,52)), что подтверждает данные модифицированной нами методики «Метафоры времени», и воспринимают жизненные события только в одной негативной полярности эмоционального фона психологического будущего («эмоциональность» (6,33+0,16)).
Таким образом, анализ показателей когнитивной составляющей жизненных перспектив участников локальных войн свидетельствует о том, что психотравмирующий опыт боевых действий на территории Чечни оказал влияние на их картину будущего, которая является непродуманной, спонтанной, без четко сформулированных жизненных планов, целей, жизненной программы, что естественным образом может повлечь за собой возникновение многих психологических проблем, в том числе и потерю смысла жизни.
Теперь рассмотрим результаты, полученные по показателям когнитивного компонента в группе невоевавших мужчин (приложение 7).
Итак, у представителей группы невоевавших насыщенность событиями картины будущего (7,59+0,76) свидетельствует о том, что испытуемым данной группы есть о чем мечтать, они ставят цели, планируют будущие события.
Жизненный стиль невоевавших мужчин, исходя из показателя «целеустремленность» (41,81+0,71), можно охарактеризовать как «стремление к цели», они ставят цели и планируют выбор средств их достижения.
Невоевавшие думают о своем будущем как о более легком, не имеющим трудностей и препятствий жизненном пути («конфликтность» (3,02+0,82)).
Группа мужчин, не принимавших участие в боевых действиях, имеет более рациональное представление о будущем (42,48+0,74), то есть степень соответствия целей и средств их достижения предполагаемым результатам и причинам поступков высокая. Это связано с удовлетворенностью невоевавших своим социальным положением, социальной устроенностью, профессиональным выбором.
Невоевавшие обладают масштабностью, продуманностью своего будущего, о чем свидетельствует показатель «стратегичность» (4,95+0,01). Данный параметр очень тесно связан с таким показателем как «уверенность в своем будущем», по которому невоевавшие мужчины имеют высокие баллы (64,76+0,96).
События будущего связаны в представлении невоевавших мужчин с приятным позитивным эмоциональным состоянием, они «видят» события своего будущего эмоционально полярнее («эмоциональность» (48,8+0,48)).
Для определения специфики когнитивного компонента жизненных перспектив участников локальных войн в сравнении с невоевавшими мужчинами был использован метод сравнения средних в группах с помощью процедуры t-критерия Стьюдента, при достоверности различий Р>0,90 (таблица 2.2.4.).
v
как такого будущего, которое регулирует деятельность в настоящем. Так, жизненные перспективы в представлениях воевавших характеризуются слабой насыщенностью событиями, недостаточным планировании целей и средств их достижения в особенности на отдаленное будущее и в иррациональном выборе средств достижения намеченных на ближайшее будущее целей. Также желаемое будущее в представлении участников локальных войн очень трудно достижимо, связано с непреодолимыми препятствиями, наполнено сомнениями и неуверенностью.
Теперь обратимся к изучению целостности когнитивного компонента психологического будущего двух групп испытуемых. Для этого также проведем факторный анализ методом главных компонент.
В результате применения процедуры факторного анализа к группе воевавших выделилось шесть главных компонент, которые объясняют 99,9% дисперсии. Значимыми для анализа содержания когнитивной составляющей жизненных перспектив оказались первые два фактора, объясняющие соответственно 87,8% и 12,0% дисперсии (таблица 2.2.5.).
Видео: Блокада ОРДЛО: за и против Свобода слова, 30.01.2017
Как можно заметить, все составляющие когнитивного компонента жизненных перспектив тесно взаимосвязаны и выступают единым целым в определении субъективного будущего личности. Однако показатель уверенности входит во второй фактор, что можно объяснить его отношением к эмоциональному компоненту.
Вклады главных компонент в общую дисперсию
В процессе факторного анализа когнитивного компонента в группе невоевавших выделилось шесть главных компонент, объясняющих 98,5% дисперсии (таблица 2.2.6.).
Для выяснения содержания когнитивного компонента жизненных перспектив группы невоевавших значимыми являются первые три фактора, которые объясняют соответственно 54,7%, 18,3% и 11,0% дисперсии (таблица 2.2.7.).
Таблица 2.2.7.
Разложение по факторам когнитивного компонента жизненных перспектив в
группе невоевавших
В данном случае когнитивный компонент психологического будущего также выступает одним целым за исключением параметра «конфликтность», который входит во второй фактор, и параметра «уверенность», который составляет основу третьего фактора. Это можно объяснить тем, что «уверенность», скорее всего, относится к эмоциональному компоненту, а показатель конфликтности будущего в группе практически отсутствует, что и оказало влияние на результаты факторного анализа.
Таким образом, когнитивный компонент в группе воевавших и невоевавших является неразложимым на части целым со своим набором специфических показателей, имеющих разное значение в каждой исследуемой группе. Так, жизненная перспектива в субъективных представлениях участников локальных войн характеризуется слабой насыщенностью событиями, иррациональностью в выборе средств достижения целей, в которой слабо выражены стратегичность, и целенаправленность жизненного планирования, а также субъективные представления о персональном будущем воевавших характеризуются повышенной внутренней конфликтностью, неудовлетворенностью и неуверенностью по отношению к будущим событиям своей жизни.
В свою очередь, невоевавшие мужчины имеют насыщенную событиями картину будущего, рационально и целенаправленно выстраивают перспективные линии жизни, позитивно настроены и удовлетворены своими представлениями о предстоящих событиях жизненного пути.
Таким образом, содержательное различие показателей когнитивной составляющей субъективных представлений о жизненных перспективах воевавших и невоевавших мужчин, с одной стороны, и целостность когнитивного компонента психологического будущего, с другой стороны, еще раз подтверждают идею о значительном влиянии психотравмирующей ситуации войны на эмоциональное отношение и когнитивные представления персонального будущего.
Полученные результаты относительно особенностей когнитивной составляющей жизненных перспектив участников локальных войн дополним рассмотрением показателя глубины психологического будущего, полученного с помощью метода мотивационной индукции Ж. Нюттена.
В группе воевавших по планированию своего будущего на ближние, средние и отдаленные сроки выборка распределилась следующим образом: 57% участников локальных войн строят планы на ближайшее будущее (сроком до 1 года), 40% - на будущее средней удаленности (сроком до 5 лет), и 3% - на отдаленное будущее (сроком свыше 5 лет).
В группе невоевавших по глубине жизненных перспектив испытуемые имеют следующее распределение: 7% планируют свое будущее на ближайшие сроки, 37% имеют среднюю глубину жизненного планирования и 56% планируют события отдаленного будущего (рис.2.2.1.).
Рис.2.2.1.
Распределение испытуемых по показателю глубины жизненных
перспектив
Представленная диаграмма (рис.2.2.1.) наглядно демонстрирует диаметрально противоположную картину планирования будущего воевавшими и невоевавшими мужчинами. Таким образом, в нашем исследовании нашло отражение кардинальное изменение особенностей выстраивания жизненных перспектив личности. Как можно заметить участники локальных войн в основном живут настоящим и думают о неотдаленном будущем, тогда как невоевавшие мужчины осуществляют жизненное планирование на отдаленные сроки, на всю жизнь. Многие авторы отмечают (Е.О. Лазебная, А.Г. Маклаков, М.Ш. Магомед-Эминов и др.), что в результате участия в военных действиях система ценностных ориентации, мировоззрение личности трансформируются. По нашему мнению, в результате деформирующего влияния психотравмирующих условий войны на ценностно-смысловую сферу личности, субъективные представления воевавших о жизненных перспективах также значительно изменяются таким образом, что планирование будущего теряет для участников военных действий всякий смысл, тогда как мужчины, не принимавшие участие в локальных конфликтах, строят планы на отдаленные сроки, что является залогом успешного саморазвития и самореализации человека.
Для сравнительного анализа двух групп испытуемых по методу мотивационной индукции Ж. Нюттена мы также использовали метод сравнения средних в подгруппах с помощью процедуры t-критерия Стьюдента при достоверности различий Р>0,90 (таблица 2.2.8.).
Исходя из представленных результатов, видно, что участники военных действий в основном планируют свое будущее на ближайшие сроки (от настоящего момента до года), тогда как группа невоевавших осуществляют простраивание жизненных перспектив на удаленное будущее (более 5 лет). Эти данные свидетельствуют о значительном влиянии психотравмирующих условий войны на сокращение глубины планирования жизненных перспектив воевавших.
Для объяснения полученных данных обратимся к результатам факторного анализа, демонстрирующего эмоциональное отношение воевавших и невоевавших мужчин к своему ближнему, среднему и отдаленному будущему.
В результате факторного анализа в группе воевавших было выявлено шесть главных компонент, которые объясняют 97.0% дисперсии (таблица 2.2.9.).
Таблица 2.2.9.
Вклады главных компонент в общую дисперсию.
Наиболее значимыми для анализа оказались первые два фактора, которые объясняют соответственно 37,5% и 20,9% дисперсии.
В первый фактор, объясняющий 37,5% дисперсии, вошли следующие показатели: «отдаленное будущее» (а=0,901), «тяжелое будущее» (а=0,897), «грустное будущее» (а=0,841), «несчастливое будущее» (а=0,808), «навязанное другими будущее» (а=0,787), «инертное будущее» (а=0,760), «серое будущее» (а=0,727), «однообразное будущее» (а=0,710), «пессимистичное будущее» (а=0,628), «долгодлящееся будущее» (а=0,619), «романтичное будущее» (а=0,512).
Второй фактор, объясняющий 20,9% дисперсии, составляют следующие показатели: «ближайшее будущее» (а=0,7740), «хорошее будущее» (а=0,675), «гармоничное будущее» (а=0,670), «интересное будущее» (а=0,595), «оптимистичное будущее» (а=0,548), «необычное будущее» (а=0,546), «счастливое будущее» (а=0,545).
Таким образом, результаты факторного анализа свидетельствуют о том, что отдаленное будущее представляется участникам боевых действий как грустное, тяжелое, серое, инертное, несчастливое, пессимистичное, однообразное, романтическое, навязанное другими, долгодлящееся. Ближайшее будущее представляется воевавшим как хорошее, гармоничное, интересное, оптимистичное, необычное, счастливое. Эти данные подтверждают утверждение о том, что негативно воспринимая отдаленное будущее, участники локальных военных конфликтов осуществляют жизненное планирование лишь на ближайшее будущее, которое в свою очередь эмоционально позитивно окрашено.
Вклады главных компонент в общую дисперсию
В результате факторного анализа в группе невоевавших было выявлено шесть главных компонент, которые объясняют 68.2% дисперсии (таблица 2.2.10.).
Наиболее значимыми для анализа оказались первые два фактора, которые объясняют соответственно 30,6% и 10,5%) дисперсии (таблица 2.2.11.).
Таблица 2.2.11.
Результат факторного анализа для определения эмоционального отношения к ближнему, среднему и отдаленному будущему в группе невоевавших.
Данные результаты показывают, что невоевавшие планируют свое будущее на различные сроки без существенного влияния эмоционального отношения к предстоящим событиям.
Представленные результаты складываются в общую картину, которая демонстрирует явные различия в планировании и осмысленности своего будущего воевавших и невоевавщих мужчин. Так, участники военных действий негативно относятся к личному будущему, они воспринимают его как плохое, однообразное, грустное, тревожное, пессимистичное время своей жизни. Причем их эмоциональное наполнение субъективных представлений о жизненных перспективах основано на трех факторах, выражающих отношение к будущему и условно обозначенных нами как «будущее -несчастливое время жизни», «будущее - плохой и быстротечный период» и «тревожащее будущее», что свидетельствует о дифференцированности и многогранности переживания будущих событий своей жизни. В свою очередь, невоевавшие мужчины позитивно и целостно эмоционально воспринимают личное будущее, они относятся к нему, как к интересному, стабильному, счастливому, оптимистичному, веселому времени своей жизни.
Анализ когнитивного компонента субъективных представлений о жизненных перспективах воевавших продемонстрировал наличие у них кризиса бесперспективности, то есть отсутствие значимого психологического будущего в субъективной картине жизни, что и нашло отражение в основных показателях когнитивного наполнения жизненных перспектив. Так, картина будущего в представлении участников локальных военных конфликтов характеризуется слабой насыщенностью жизненными событиями, отсутствием целеустремленности и стратегичности, иррациональностью в выборе средств достижения целей, повышенной конфликтностью в восприятии событий будущего, неудовлетворенностью и неуверенностью в собственном будущем.
Субъективная картина будущего невоевавших характеризуется насыщенностью событиями, целеустремленностью, рациональным выбором средств достижения целей, стратегичностью и масштабностью.
Таким образом, можно сделать вывод, что все выделенные нами параметры эмоциональной и когнитивной составляющих субъективных представлений о жизненных перспективах личности зависят от ее участия в боевых действиях.
Итак, в итоге рассмотрения представленных результатов, можно сказать, что специфика жизненных перспектив личности действительно связана с участием в боевых действиях, а также содержание когнитивного и эмоционального компонентов субъективного будущего различается в группах воевавших и невоевавших мужчин. Однако возникает вопрос об особенностях взаимовлияния составляющих жизненной перспективы, которые будут рассмотрены в следующем параграфе.
Поделиться в соцсетях:
Похожие
