Феноменология и содержание понятия жизненной перспективы как составляющей психологического времени и жизненного пути личности

Проблема «жизненной перспективы» стала предметом изучения в связи с теоретической и практической разработкой научной проблематики психологического времени и жизненного пути личности. Исследование этой проблемы дает возможность взглянуть на то, как отдельный человек воспринимает и представляет свое будущее, как это будущее связано с прошлым и настоящим, какое место занимает будущее в субъективной картине жизненного пути личности, как оно влияет на поведение личности.

Разработка проблем представления своего будущего личностью в отечественной психологии началась с обсуждения вопросов психологического времени и жизненного пути человека и тесно связана с анализом их особенностей в настоящее время. Поэтому, обращение, с нашей стороны, к истокам постановки и осмысления научной проблематики психологического времени и жизненного пути личности не случайно.

К настоящему моменту представления человека о времени собственной жизни частично исследованы. Различные взгляды по данному вопросу представлены в работах К.А. Абульхановой-Славской, В.Г. Асеева, Е.И. Головахи, П.П. Горностая, В.Н. Карандышева, Е.И. Киричука, В.И. Ковалева, А.А. Кроника, СЛ. Маркова, В.И. Мудрака,

ю

А.Б. Орлова, Т.А. Павловой и др. Из зарубежных авторов известны работы Р. Кастенбаума, Т. Коттле, К. Левина, Л. Франка и др.

Анализ состояния изученности проблемы показал, что существует многообразие авторских научно-теоретических и экспериментально-практических работ, выполненных в рамках рассматриваемой темы. Если обобщить описанные в философской и психологической литературе отдельные переживания времени, то их список окажется весьма внушительным. Это оценки последовательности и одновременности, длительности, скорости протекания различных событий жизни, оценки их принадлежности к настоящему, удаленности в прошлое и будущее, переживания сжатого и растянутого, прерывного и непрерывного, ограниченного и беспредельного времени, чувство возраста на различных этапах жизни, представления о смерти и бессмертии, об исторической связи собственной жизни с жизнью предшествующих и последующих поколений семьи, общества, человечества в целом.

Для более всестороннего представления об исследовании данной психологической области, остановимся на научных работах, развивающих понятия психологического времени в целом и жизненного пути в частности.

Первой из зарубежных психологов, которые попытались дать научное определение жизни, психологического времени была Ш. Бюлер, чьи работы оказали сильное влияние на исследования отечественных ученых. Она провела аналогию между процессом жизни и процессом истории. Понять жизнь не как цепь случайностей, а через ее закономерные этапы и вместе с тем понять личность через ее внутренний мир, но и раскрыть особенности ее реального жизненного мира - таковы были задачи, поставленные Ш. Бюлер перед психологами.

Индивидуальную, или личную, жизнь в ее динамике автор назвала жизненным путем личности, и выделила ряды аспектов жизни:

1) аспект, составляющий объективную логику жизни- последовательность внешних событий-

2) смена переживаний, ценностей, эволюция внутреннего мира человека, логика его внутренних событий-

3) результаты его деятельности [6].

Жизнь конкретной личности не случайна, а закономерна, поддается не только описанию, но и объяснению, по мнению Ш. Бюлер. Главной движущей силой развития, как считает автор, является врожденное стремление человека к самоосуществлению или самоисполнению -всесторонней реализации «самого себя». Самоосуществление - итог жизненного пути, когда ценности и цели, к которым стремился человек осознанно или неосознанно, получили адекватную реализацию. Ш. Бюлер специально не рассматривает проблему психологического времени личности, однако проведенный ею анализ структуры жизненного пути, жизненных целей личности и психологических оснований возрастной периодизации подготовили почву для принципиальной постановки в психологии проблемы разномасштабности психологического времени, его специфического содержания, механизмов и закономерностей, проявляющихся в биографическом масштабе [6].

Наиболее полно психологическое содержание проблемы времени может быть зафиксировано понятием переживания, предложенным Л.С. Выготским. По мнению автора, переживание - это единица, в которой в неразложимом виде представлена, с одной стороны, среда, то, что переживается, с другой стороны, представлено то, как я переживаю это, то есть все особенности личности и все особенности среды представлены в переживании [53]. Данный термин отличается своей универсальностью, а также целостным отражением ситуаций различного масштаба от таких понятий, как «восприятие», «чувство», «оценка» времени. Понятие «переживание» соизмеримо поэтому с теми проблемами бытия, при решении которых развивалось содержание категории времени.

Одна из таких проблем связана с возможностью овладения человеком временем своей жизни - расширением его границ, сохранением обретенного, предвидение будущего. . Для этого необходимо не только познать закономерности внешнего, заданного личности времени - физического, биологического, социального — не только понять, как эти объективные закономерности проявляются в уникальном жизненном пути каждого, но и сформировать на этой основе внутреннюю развитую систему представлений о личном прошлом, настоящем и будущем.

Основой для широкого исследования обсуждаемой проблемной области послужили ранние работы СЛ. Рубинштейна, в которых был намечен взгляд на природу времени, предполагающий наличие различных несводимых друг к другу уровней пространственно-временных отношений.

Философское обобщение необходимо ведет к представлению о качественных особенностях времени при переходе от движущейся материи в природе к «движению» бытия людей в процессе жизни, в процессе истории, как считал СЛ. Рубинштейн. Автор также считал, что с падением представления о едином абсолютном времени механически возникает представление о качественно различных структурах времени в зависимости не только от качественных (структурных) процессов неорганической природы, но и природы органической - жизни, и далее, у человека — процесса истории. Таким образом, то, каким время «кажется» человеку, является в переживании и имеет вполне объективные основания. «Кажимость», по мнению СЛ. Рубинштейна, - это и есть время, являющееся адекватной формой жизни человека, которое неправомерно принимается за время механических процессов в собственном организме. В представлении автора, субъективно переживаемое время - это не столько кажущееся, в переживании якобы неадекватно преломленное время движущейся материи,

а относительное время жизни (поведения) данной системы - человека, вполне объективно отражающее план жизни данного человека [170].

В этой концепции времени отражается теория детерминации процесса. Такой подход позволяет понять, что в субъективном времени отражены различные уровни временных отношений, каждому из которых соответствуют те или иные аспекты исследований времени в психологии: психофизический, психофизиологический, социопсихологический, личностный. Характеризуя такое личностно-временное образование, как жизненный путь человека, СЛ. Рубинштейн представляет его как целое, не сводимое к сумме жизненных событий, отдельных действий, продуктов творчества. В качестве структур жизни и единиц анализа жизненного пути СЛ. Рубинштейн предложил понятие жизненных отношений личности, назвав среди них три: отношение к предметному миру, к другим людям, к самому себе. По мнению автора, события неизбежно распадаются на внешние и внутренние, отношения же - это всегда внутреннее отношение к внешнему, к самому себе, в них внешнее и внутреннее связаны неразрывно [90,91].

СЛ. Рубинштейн выделял в индивидуальной истории события как узловые моменты и поворотные этапы жизненного пути индивида, когда с принятием того или иного решения на более или менее длительный период определяется дальнейший жизненный путь человека [170]. Здесь выявлена основная зависимость последующего хода жизни от тех или иных решений человека. Таким образом, СЛ. Рубинштейн подчеркивал не только зависимость личности от жизни, но и зависимость жизни от личности. По его мнению, такие высшие личностные образования, как сознание, активность, зрелость и т.д., выполняют функции организации, регуляции обеспечения целостности жизненного пути, субъектом которого человек становится по мере своего развития.

Б.Г. Ананьев в качестве основы для рассмотрения жизненного пути человека предложил анализ его биографии. Единицей анализа

жизненного пути для автора стал возраст. Он ввел понятие социальных достижений выделил этапы в жизни человека, используя их для характеристики каждого возраста: детство (воспитание, обучение и развитие)- юность (обучение, образование и общение)- зрелость (профессиональное и социальное самоопределение личности, создание семьи и осуществление общественно-полезной деятельности)- старость (уход из сферы общественной деятельности и активность в сфере семьи) [10].

Как отмечает А.А. Кроник, в исследовании жизненного пути личности впервые в отечественной психологии Б.Г. Ананьев использовал понятие субъективной картины жизненного пути человека. Он подчеркивал важность данного понятия как существенной характеристики самосознания личности и отмечал, что именно в субъективной картине жизненного пути отражены вехи социального и индивидуального развития человека. По его мнению, субъективная картина жизненного пути всегда развернута во времени, фиксирует главные события человеческой жизни, связывая в единой «системе отсчета» биологическое, психологическое и историческое время [103].

Опираясь на идеи СЛ. Рубинштейна и Б.Г. Ананьева и развивая их, К.А. Абульханова-Славская, разрабатывает одну из концепций понимания жизненного пути личности. Исследуя вопрос роли времени в жизни человека, в первую очередь автор говорит об организации времени субъектом, ее критериях, механизмах, средствах осуществления -«...личность включается в совокупность причин и следствий своей жизни не только как зависимая от внешних обстоятельств, но и как активно их преобразующая, более того, как формирующая в определенных условиях позицию и линию своей жизни. ...В качестве субъекта жизни она выступает как организатор, в чем и проявляется, прежде всего, индивидуальный характер жизни» [6, с.39]. Опираясь на принцип рассмотрения личности как субъекта жизни и принимая во внимание отношение человека к жизни, ценности и смыслы, способ их практической реализации, К.А. Абульханова-Славская заключает: «...сущность личностной организации времени может быть раскрыта через соотношение личности с таким целостным, специфическим, динамическим процессом, как ее жизненный путь» [6, с. 133]. Так, «жизненный путь представляет собой не только раз и навсегда зафиксированную позицию, но и определенную жизненную линию, то есть реализацию своей жизни во времени, ее постепенное развертывание, расширение и укрепление» [6, с. 67].

В контексте осмысления проблемы жизненного пути личности, К.А. Абульханова-Славская также обращается к вопросу соотношения структурного и динамического подходов к анализу жизни личности. В структурном подходе она, вслед за Рубинштейном, предлагает следующие единицы жизненного пути: события, занятия, сферы жизни. В рамках динамического подхода делает акцент на изучении временных параметров: динамики жизненного пути, личностных механизмах, способах жизнедеятельности. Автор указывает на полезность их соединения в изучении жизненного пути личности. Таким образом, важно исследовать не только жизненные события, но и то, как они реализуются в жизненной динамике, как они становятся движущей силой развития личности и тем самым открывают дальнейшую жизненную перспективу [3].

К вопросу субъективной организации времени в своих работах обращается В.И. Ковалев. В рамках разработки данной проблемной области он охватывает ряд вопросов, связанных с психологической реальностью и субъективной динамикой индивидуального прошлого, настоящего и будущего, исследуя, каким образом они объединяются в сознании и подсознании человека. Рассматривая проблему субъективной организации времени деятельности личности, В.И. Ковалев пытается «раскрыть психологические особенности субъективно-преобразующей регуляции времени и деятельности личности как жизненно-волевой компонент гибкой динамической психики» [92, с. 75]. Степень усложнения временной организации жизни человека связана с его развитием как природного и становлением как общественного существа - личности, с преобразованием индивида в субъекта собственной жизнедеятельности. . Эта иерархия природных и общественных способов организации жизненного времени, как предполагает В.И. Ковалев, находит отражение в уровневой организации психологического времени человека. В развивающейся и формирующейся психологической структуре человеческого времени он выделяет следующие восходящие уровни: субъективно-переживаемое, перцептуальное, личностное (осознаваемое), субъектное и индивидуальное. В основе различения уровней организации времени лежат различия понятий личности, субъекта жизнедеятельности и индивидуальности [90].

А.А. Кроник и Е.И. Головаха, проанализировав различные подходы к развитию и осмыслению проблем психологического времени в философии и психологии, предложили причинно-целевую концепцию жизненного пути личности. В рамках этой концепции авторы пытаются ответить на вопрос об определении границ и содержания психологического настоящего, прошлого и будущего, их взаимосвязи, механизмах формирования определенных временных свойств психической деятельности. Так, по их мнению, единицей психологического времени является межсобытийная связь типа «причина-следствие» или «цель-средство». При этом единицей психологического прошлого они называют реализованную связь между двумя событиями хронологического прошлого, единицей психологического настоящего - актуальную связь между событиями хронологического прошлого и будущего, единицей психологического будущего — потенциальную связь событий хронологического будущего. Причинно-целевой подход, предложенный Е.И. Головахой и А.А. Кроником, позволяет преодолеть многие трудности, с которыми сталкиваются традиционный квантовый и событийный (СЛ. Рубинштейн и др.) подходы к изучению субъективного времени личности. Прежде всего, это касается вопроса о единице измерения психологического времени личности. Так, при квантовом подходе таковой является относительно константный для индивида интервал физического времени, а при событийном — событие, длительность которого определяет диапазон психологического настоящего. Авторы не соглашаются с подобными взглядами, поскольку экспериментальные факты свидетельствуют, во-первых, об отсутствии каких-либо индивидуально-устойчивых хронологических границ психологического настоящего в биографическом масштабе, во-вторых, - о возможности отнесения в психологическое настоящее событий, и начало и конец которых принадлежат хронологическому прошлому или будущему, в-третьих, - о парциальности психологического настоящего. Согласно же причинно-целевой концепции, единицей психологического времени как раз и является межсобытийная связь («причина-следствие», «цель-средство»), а не интервал физического времени и не событие само по себе [62]. Установлено, что благодаря этим причинным и целевым связям бывшие и будущие события образуют сложную систему представлений о жизни, то есть «субъективную картину жизненного пути».

А.А. Кроник дает следующее определение данному понятию: субъективная картина жизненного пути - «это психический образ, в котором отражены социально-обусловленные пространственно-временные характеристики жизненного пути (прошлого, настоящего и будущего, его этапы, события и их взаимосвязи» [103, с. 149]. Автор исходит из того, что эти образы выполняют функцию долговременной регуляции и согласованности жизненного пути личности с жизнью других людей.

Практически все авторы, рассматривающие проблематику психологического времени и жизненного пути личности выделяют в их структуре следующие три основных компонента: психологическое прошлое, психологическое настоящее, психологическое будущее. Эти структурные компоненты играют неоценимую роль в развитии личности, в ее самореализации и самоорганизации. В рамках данного диссертационного исследования мы остановимся на рассмотрении психологического будущего личности, заключенного в понятиях «жизненная перспектива», «временная перспектива», «субъективные представления о будущем».

Изучению жизненной перспективы, как составляющей психологического времени и жизненного пути личности посвящены работы ряда авторов как отечественных, так и зарубежных: Р.А. Ахмерова, Я.В. Васильева, Е.И. Головахи, В.И. Ковалева, И.С. Кона, А.А. Кроника, О.П. Лысенко, А.В. Орлова, Н.Н. Толстых, Г.С. Шляхтина, Р. Кастенбаума, Д. Клинеберга, Т. Коттле, К. Левина, Ж. Нюттена и др.

Впервые научное обоснование понятие «временная перспектива» получило в работах К. Левина, который использовал его для описания целостного видения человеком своей жизни в прошлом, настоящем и будущем. С точки зрения автора, жизненная перспектива является своеобразной самопроекцией человека в будущее и отражает всю систему его мотивов и одновременно как бы выходит за рамки наличной мотивационной иерархии [193].

К. Левин рассматривал проблему временной перспективы в рамках разработанной им концепции «психологического поля в данный момент времени», согласно которой элементы прошлого опыта и представления о будущем объединяются в психологическом настоящем, независимо от их реальной хронологической удаленности. Согласно автору поле включает в себя не только теперешнее положение индивида, но и его представления о своем прошлом и будущем — желания, страхи, мечты, планы и надежды. Все части поля, несмотря на их разновременность, субъективно переживаются как одновременные и в равной мере определяют поведение человека. Таким образом, включаясь в психологическое поле данного момента, прошлое и будущее приобретают побудительный потенциал, определяющий временную перспективу и особенности поведения индивида. Поэтому в психологии и сложилась традиция рассматривать временную перспективу как понятие, отражающее содержание времени жизни не только в будущем, но также в прошлом и настоящем [117]. К. Левин первым среди психологов построил пространственно-временную модель, в которой сознание и поведение индивида рассматривались сквозь призму долговременной перспективы и разносторонних характеристик индивидуального жизненного пространства. Причем во времени он выделял зоны настоящего, ближайшего и отдаленного прошлого и будущего, а в пространстве - уровни реального и ирреального (основанного на фантазии).

Психологическое время и временная перспектива, понимаемые в рамках концепции поля К. Левина, утрачивают фундаментальное временное отношение — отношение последовательности событий и становится поэтому несопоставимыми с другими уровнями времени, соответствующими физическим, биологическим и социальным процессам. Психологическое время по сути отождествляется с феноменальным полем сознания и одновременно соприсутствующие в нем прошлое, настоящее и будущее теряют свою качественную определенность, растворяясь в психологическом поле в данный момент [62].

Своеобразная точка зрения о будущей временной перспективе принадлежит Т. Коттле. Он понимает ее как способность личности действовать в настоящем в свете предвидения сравнительно отдаленных будущих событий, таким образом, что ориентация личности на настоящее не подразумевает озабоченность человека только текущим моментом, а скорее, определяет заботу о будущем и переживание прошлого [216].

Л. Франк определяет временную перспективу как динамическое базовое свойство человеческого существования. Прошлое и будущее, по его мнению, - два аспекта поведения- будущее детерминируется настоящим, настоящее контролируется прошлым, но прошлое создает то, что будущее накладывает его ценности на настоящее [38].

Ж. Нюттен рассматривает временную перспективу в мотивационном аспекте, ее влияние на поведение, прежде всего, как функцию репрезентации или когниции. Проводя аналогию с пространственной перспективой, Ж. Нюттен пишет, что временная перспектива состоит. в основном в восприятии в некоторый данный момент событий, которые объективно презентированы только как последовательность с определенными интервалами между ними. При этом, в отличие от пространственной, временная перспектива не существует в пространстве восприятия, а может быть репрезентирована только ментально, когнитивно в сознании человека [192].

Ж. Нюттен исходит из того, что наряду с объектами, явлениями, которые человек актуально воспринимает и которые имеют соответственно знаки места и времени «здесь и теперь», в сознании человека существуют еще и различные объекты, о которых он время от времени думает, но которые в неменьшей степени стимулируют его активность, влияют на поведение, чем непосредственно воспринимаемые. Эти объекты-цели или «мотивационные объекты» несут определенные знаки или индексы времени.

Концепция временной перспективы Ж. Нюттена предполагает, что события со своими временными знаками находятся во временной перспективе подобно тому, как объекты, существующие в пространстве, находятся в пространственной перспективе. По существу, присутствие во внутреннем плане этих разноудаленных во времени объектов и создает временную жизненную перспективу.

Таким образом, временная жизненная перспектива, по Ж. Нюттену, не является подобно абстрактному понятию времени неким предшествующим «пустым пространством», а выступает как определенная функция составляющих ее мотивационных объектов, которые и определяют ее глубину, структуру, содержательные характеристики и др.

В отечественной психологии разработка проблемы жизненной перспективы происходила преимущественно в русле идей СЛ. Рубинштейна и осуществлялась под руководством К.А. Абульхановой-Славской [5]. Автор разделяет понятия психологическая, личностная и жизненная перспектива. Психологическая^ перспектива, по мнению автора, — это способность человека сознательно, мысленно предвидеть будущее, прогнозировать его, представлять себя в будущем. Личностная перспектива — это не только способность человека предвидеть будущее, но и готовность к нему в настоящем, установка на будущее. Личностная перспектива — это, прежде всего, свойство личности, показатель ее зрелости, потенциала ее развития, сформировавшейся способности к организации времени [5]. Жизненная перспектива, как считает К.А. Абульханова-Славская, включает совокупность обстоятельств и условий жизни, которые при прочих равных условиях создают личности возможность для оптимального жизненного продвижения.

Т.С. Шляхтин рассматривает личностную перспективу как одну из существенных составляющих организации деятельности человека во времени, как сложное системное образование, обладающее своими характеристиками. По мнению автора, как и другие личностные образования, жизненная перспектива имеет свою динамику [193].

К.К. Платонов определяет жизненную перспективу как «образ желанной и осознаваемой как возможной своей будущей жизни при условии достижения определенных целей». Однако перспектива — это не всегда желаемое, но нередко — ожидаемое с тревогой и опасениями. Такие события, например, как неудачи и утраты, вряд ли целесообразно планировать. Однако их вполне можно ожидать, готовясь к предотвращению негативных последствий. Поэтому жизненную перспективу следует рассматривать как целостную картину будущего в сложной противоречивой взаимосвязи программируемых и ожидаемых событий, с которыми человек связывает социальную ценность и индивидуальный смысл своей жизни. Основной

функцией жизненной перспективы автор называет регулятивную. По мнению К.К. Платонова, если человек ожидает утраты и неудачи, и при этом в арсенале программных событий не находит того, что могло бы предотвратить или преодолеть последствия ожидаемых потерь, его жизненная перспектива утрачивает положительную регулятивную функцию и может дезорганизовывать поведение [155].

По мнению А.И. Епифанцевой, перспектива имеет двойственное проявление в деятельности. С одной стороны, она выступает как внешняя, объективная цель, как стимул человеческой деятельности, а с другой, — как внутренний, личностно значимый образ этой цели, которая порождает мотив деятельности. Уровень деятельности находится в прямой зависимости от проявления того или другого смысла, как считает автор. Перспектива, выступающая как стимул, может восприниматься человеком как долг, не подчиниться которому он не может в силу определенных своих обязанностей, привычек или дисциплины. Понимая общественную значимость перспективы, человек может ставить ее выше личной и добросовестно трудиться. Но поскольку она в какой-то момент может не соответствовать внутреннему, личностному смыслу человека, то ему приходится вступать в некоторую борьбу с самим собой, что в свою очередь может ограничить его активность и творческий потенциал [165]. Таким образом, автор выделяет и негативный аспект влияния временной перспективы на деятельность и поведение личности, который необходимо учитывать при разностороннем исследовании особенностей представлений личности о жизненных перспективах.

Л.В. Бороздина и И.А. Спиридонова предлагают вместо термина жизненная перспектива использовать понятие «временная транспектива», которое позволяет охватить целостный хронотоп жизни субъекта — его прошлое, настоящее, будущее и подчеркнуть их взаимодействие. По мнению авторов временная транспектива - это сквозное видение из настоящего в прошлое и будущее, в отличие от слова перспектива, отражающего акцент на

будущем. В общей временной транспективе можно выделить настоящее, временную перспективу - взгляд в будущее и временную ретроспективу — взгляд в прошлое [38].

Многие авторы рассматривают жизненную перспективу с позиций планирования будущего, целеполагания.

Так, В.К. Вилюнас отмечает, что деятельность человека по планированию своей жизни можно изобразить как просматривание время от времени различных как более, так и менее отдаленных зон жизненной перспективы и многократное решение в разных масштабах, однако одной и той же задачи - каким образом при минимальных усилиях максимально продвинуться в удовлетворении своих потребностей [49].

Продолжая развивать идеи планирования личностного времени человека, В.Ф. Серенкова в своих работах уделяет внимание изучению единства временных, ценностных и действенных аспектов планирования. В связи с этим она рассматривает планирование как структурирование будущего и установление его целевой, смысловой, временной связи с настоящим. Автор подчеркивает, что жизненный план является непрерывным процессом целеполагания, выдвижения новых этапных целей и средств их реализации. План обычно представлен в сознании как программа действий на будущее. Так как он часто связан с изменениями в настоящем, человек смотрит на себя после решения определенных задач, представляя себя изменившимся в будущем, поэтому жизненные планы иногда содержат момент неопределенности, долю фантазии и мечты [177].

Н.Ф. Наумова выделяет основные механизмы целеполагания. Первый, наиболее обобщающий механизм целеполагания выражается в существовании у. человека в той или иной форме и степени некоторого замысла, плана жизни, жизненной цели, проекта-цели, общего девиза своего бытия. Второй механизм целеполагания — это идея должного, которая служит ориентиром поведения человека, в подлинно сознательной и свободной

деятельности, где сочетается картина сущего с представлениями о должном. Третий механизм ориентирует человека уже не в субъективном мире, а среди объектов внешнего. [144]. Четвертый механизм - это социальные и культурные нормы. Пятый механизм - цель, которая ориентирует человека в мире инструментальных объектов, в мире средств (природных и социальных).

В рамках причинно-целевого подхода Е.И. Головаха и А.А. Кроник определяют временную перспективу как целостную картину будущего в сложной противоречивой взаимосвязи программируемых и ожидаемых событий, с которыми человека связывает социальная ценность и индивидуальный смысл собственной жизни. Основная проблема в исследовании будущей временной перспективы, по мнению авторов, состоит в поиске тех ее параметров, которые оказывают воздействие на деятельность человека, формирование и развитие его психики. В связи с этим в многочисленных исследованиях, проведенных авторами выделен ряд параметров, измерение которых позволяет оценивать будущую временную перспективу как благоприятный или негативный фактор развития личности и ее жизненного пути [58].

В рамках изучения психологического будущего помимо проблемы определения объекта исследования существует и проблема выделения параметров для описания жизненных перспектив личности. К изучению различных свойств и характеристик жизненного планирования обращается ряд авторов. Так Т.С. Шляхтин, рассматривает жизненные перспективы как системное образования, которое обладает такими свойствами как иерархичность и многомерность. Иерархичность включает в себя интегральные жизненные цели личности, промежуточные цели-средства, как узловые моменты в планировании личностью своей деятельности, цели-задачи как компонент программ реализации конкретных действий. Многомерность - наличие в целях эмоциональных, когнитивных, регулятивных и других компонентов [193].

А.И. Епифанцева считает, что при рассмотрении субъективного смысла перспективы необходимо выделять следующие ее феномены: отнесенность к будущему, эмоциональную насыщенность, волевое напряжение, действенность, гармоничную связь перспектив (система «перспективных линий»), устойчивость, динамичность [165].

Ценностные ориентации, жизненные цели и планы составляют ядро жизненной перспективы, по мнению К.К. Платонова. Выделяя, таким образом, основные компоненты психологического будущего человека, как считает автор, можно исследовать и оценивать особенности жизненной перспективы личности.

С точки зрения мотивационного аспекта определения жизненной перспективы, представителем которого является Ж. Нюттен, можно рассматривать психологическое будущее личности, определяя состав его мотивационных объектов, которые «ментально» представлены в сознании человека.

Многие исследователи рассматривая жизненную перспективу в рамках целеполагания, в качестве ее элементов предлагают рассматривать жизненные цели, планы, программы и т.д. (К.А. Абульханова-Славская, В.Г. Асеев, Е.И. Головаха и др.). Так, И.О. Мартынюк подразделяет жизненные цели на типы в зависимости от социального содержания, степени соответствия объективным возможностям, длительности, развернутости, значимости для личности. В соответствии с этими критериями автор выделяет следующие типы целей: прогрессивные и реакционные, гуманные и антигуманные, реальные и утопические, истинные и ложные, абстрактные и конкретные, ближайшие и перспективные, краткосрочные и долгосрочные, конечные и промежуточные, общие и частные, целостные и частичные, существенные и несущественные, главные и побочные [134]. Автор придает особую важность долгосрочным целям, отдаленность реализации которых обусловлена тем, что они не выступают в качестве непосредственной задачи практических действий, а достигаются через осуществление близких, промежуточных целей, являющихся по отношению к ним средствами. А говоря о конечных и промежуточных целях, A.M. Гнедин определяет конечную цель как устойчивую, общую, существенную цель, выражающую коренные интересы личности, она является итогом, завершением длинного последовательного ряда действий, связанных с осуществлением промежуточных целей (ближайших), выступающих в качестве эталонов на пути к конечной цели [134]. По мнению В.И. Мудрак и Т.А. Павловой, в качестве путей достижения поставленных целей выступают жизненные программы и планы личности [139]. Исследования В.Ф. Серенковой установили, что программы и планы являются организующей и составной частью временной перспективы и выступают в качестве основ достижения будущих целей через особенности личной организации времени в настоящем.

В рамках событийного подхода Е.И. Головаха, рассматривая характеристики жизненных перспектив личности, важное значение отводит целям и план, выдвигаемым личностью в процессе жизнеосуществления. По мнению автора, жизненные цели и планы имеют определенную предметную очерченность и выражаются в конкретных событиях жизненного пути. Цели выступают как менее хронологически определенные события, тогда как планы на будущее Е.И. Головаха рассматривает в качестве средств осуществления выдвинутых целей. Вместе с этим совокупность жизненных целей и планов определяется как система, имеющая определенную структурную упорядоченность, функциональное значение в регуляции деятельности человека [58-62]. Исходя из вышеизложенного автор предлагает рассматривать жизненную цель как точку пересечения настоящего и будущего. Предлагая такой взгляд на проблему выделения элементов жизненных перспектив личности Е.И. Головаха показывает важность осознанного планирования будущего как возможности управления собственным психологическим временем.

В качестве основных параметров для изучения жизненных перспектив личности А.А. Кроник в рамках своей причинно-целевой концепции психологического времени рассматривают следующие: глубина, реалистичность, дифференцированность, оптимистичность, согласованность.

Глубина, по мнению. автора, характеризует хронологический «размах» событий будущего, она свидетельствует о том, насколько далеко способен человек заглядывать в будущее. Как показывают исследования, увеличение глубины будущей временной перспективы положительно связано с повышением жизненной удовлетворенности и улучшением состояния здоровья человека.

Реалистичность перспективы, А.А. Кроник определяют, как способность личности разделять в представлениях о будущем реальность и фантазию, концентрировать усилия на том, что имеет реальные основания для реализации в будущем.

Оптимистичность перспективы - соотношение положительных и отрицательных прогнозов относительно своего будущего, а также степень уверенности в том, что ожидаемые события произойдут в намеченные сроки. Исследования А.А. Кроника и Е.И. Головахи показывают, что оптимистичность перспективы тесно связана с реальными жизненными достижениями и с социальной интегрированностью личности. Они полагают, что при несогласованности перспективы, когда человек недостаточно связывает будущие события с прошлыми и настоящими, возникает феномен «временной некомпетентности», который негативно сказывается на степени адаптированности личности к конкретным условиям жизнедеятельности». Исследования показали, что несогласованность перспективы связана с низкой субъективной актуальностью событий жизни, с переживанием времени как чрезмерно растянутого [62].

Дифференцированность будущей временной перспективы характеризуется как степень расчлененности будущего на последовательные этапы. Авторы выделяют два основных этапа: ближайшая и отдаленная перспектива. Исследования К. Левина показали, что разделение ближайшей и отдаленной временной перспективы является важнейшим моментом развития личности, характеризующим решение важнейших задач жизнеустройства, выбор жизненного пути, становление социальной зрелости и самостоятельности личности.

Данные многих психологических исследований (Е.И. Головаха, А.А. Кроник, К. Левин, Т.С. Шляхтин и др.) обнаруживают прямую или опосредованную связь рассмотренных параметров будущей временной перспективы с такими существенными личностными характеристиками, как самооценка, я-концепция, мотивация достижения, тревожность, ценностные представления и др.. Основной вывод, к которому приходят практически все исследователи, состоит в том, что уровень развития будущей временной перспективы, критерием которого выступают ее глубина, оптимистичность и реализм, степень дифференцированности и согласованности, связан с уровнем психического и социального развития личности. В этом смысле вполне можно употреблять понятия, почерпнутые из обыденного опыта и связанные с оценкой личности с точки зрения ее «перспективности» или «бесперспективности», поскольку важнейшие личностные качества, определяющие степень активности человека в различных сферах жизни, в большей мере присущи людям с развитой, гармоничной будущей перспективой.

Анализ теоретических подходов к проблеме определения понятия жизненной перспективы, к выделению основных параметров ее изучения наглядно демонстрирует некую разрозненность, мозаичность предлагаемых точек зрения на современном этапе развития психологии. Однако для проведения разнообразных эмпирических исследований временной перспективы необходим обобщающий непротиворечивый подход к определению и оценке компонентов субъективного будущего личности. В данном диссертационном исследовании мы предлагаем рассмотреть

системный подход в качестве одного из основополагающих направлений в изучении составляющих жизненной перспективы человека.

Существует множество точек зрения относительно понимания системного подхода, однако данное диссертационное исследование опирается на взгляды лишь некоторых авторов, таких как Л.С. Выготский, К.К. Платонов, Б.Ф Ломов и др.

Так, Л.С. Выготский теоретически осмыслил и дал объяснение понятию «психологические системы», имея в виду те сложные связи, которые возникают между отдельными функциями в процессе развития и которые распадаются или претерпевают патологические изменения в процессе распада. Одна из его основных идей заключается в том, что в процессе развития, и, в частности, исторического развития поведения, изменяются не столько функции, их структура, не столько система их движения, сколько изменяются и модифицируются отношения, связи функций между собой, возникают новые группировки, которые были неизвестны на предыдущей ступени. Поэтому существенным различием при переходе от одной ступени к другой является часто не внутрифункциональное изменение, а межфункциональные изменения, изменения межфункциональных связей, межфункциональной структуры [52].

Возникновение таких новых подвижных отношений, в которые ставятся функции друг к другу, Л.С. Выготский предложил называть психологической системой.

Своим вниманием мы не можем обойти вклад, который внес в развитие системного подхода в психологии, К.К. Платонов. В своей теории он опирался на философские и общенаучные понятия взаимодействия объективной и субъективной диалектики, разрабатывал понятия системы, структуры, системно-структурного анализа, синтеза, системного подхода, опираясь на них, анализировал значение для психологии философской категории отражения. Он считал, что «слабые места «общей теории систем»

в целом объясняются ее оторванностью от теории отражения. Отсюда свойственное ей игнорирование различия систем, которые не только могут быть, но и, как правило, бывают подчинены условным критериям ее систематизации и объективно существующих структур. Если бы понятия зеркально отражали явления (феномены), то системы понятий совпадали бы со структурами феноменов. Но развитие систем понятий как относительных истин лишь бесконечно приближает нас к познанию объективно существующих структур и законов явлений» [155, с. 54].

Б.Ф. Ломов, разработавший принцип системности и системный подход, внес большой вклад в развитие методологии и теории психологической науки. По мнению ученого, согласно принципу системности изучаемые явления рассматриваются с точки зрения целого и обладают свойствами, которые невозможно вывести из его фрагментов или частей. Таким образом, на передний план выдвигается логика целостности, синтеза, взаимопереходов и взаимовключений [123].

Б.Ф. Ломов использовал принцип системности в качестве стержневого инструмента психологического познания. Автор подчеркивал специфичность и многообразие проявлений целостных образований психики, их зависимость от сферы бытия человека, уровня организации и развития. Моносистемный взгляд на природу целостного объекта, предполагающий внимание к компонентам и структуре, Б.Ф. Ломов дополняет полисистемным, выделяя объективные основания интегральных качеств и свойств.

В современной психологической науке развитие идей «психологических систем» Л.С. Выготского осуществляется в различных российских психологических школах. В работах ряда авторов (В.Е. Клочко, О.М. Краснорядцева и др.) под «психологической системой» понимается «призма видения» психологической реальности, способ познания человека в единстве с той действительностью, которая возникает «на пересечении» материального человека, обладающего сознанием, с материальным миром, в котором он удовлетворяет свои потребности, желания, хотения, стремления, возможности и т.д. [88].

Основываясь на представленных идеях приверженцев системного подхода, по нашему мнению, можно избежать ¦ существующей разрозненности в представлениях о жизненных перспективах личности, понимая их как сложное системное образование, включающее в себя ряд структурных взаимосвязанных элементов. Таким образом, системный взгляд на проблему особенностей субъективных представлений личности о жизненных перспективах на ряду с положениями теории жизненного пути (СЛ. Рубинштейн, К.А. Абульханова-Славская и др.) и причинно-целевой концепцией психологического времени (Е.И. Головаха, А.А. Кроник) может служить теоретико-методолггическим основанием для полноценного непротиворечивого исследования данной научной области.

Однако жизненная перспектива как составляющая психологического времени и жизненного пути личности, как сложное системное образование — не раз и навсегда выработанная стратегия жизни. Каждому качественно новому этапу жизненного пути должно соответствовать специфическое содержание перспективы, в которой одни компоненты сохраняют преемственность, а другие - отражают реальные изменения в окружающем мире и в самом человеке. В исследованиях жизненного пути обнаружены факты, свидетельствующие о том, что в жизни каждого человека существуют критические моменты, связанные с изменениями жизненной перспективы- в этих жизненных ситуациях одни люди способны перестраивать свою перспективу, а другие впадают в состояние стресса, характеризующееся чувством опасности и повышенной тревожности. По разным линиям жизни критические моменты возникают в разное время, но есть такие периоды жизни, в которых эти моменты концентрируются, пересекаются, порождая целый комплекс жизненных проблем, требующих формирования и перестройки жизненной перспективы.

Одним из этих периодов в жизни человека является момент возвращения к мирной жизни участников локальных войн. Рассмотрим более подробно психологическую характеристику участников локальных конфликтов в условиях их возвращения из психотравмирующей ситуации.<< ПредыдушаяСледующая >>
Внимание, только СЕГОДНЯ!