Особенности взаимосвязи составляющих субъективных представлений о жизненных перспективах воевавших как основание прогнозирования их поведения

Обратимся к методу корреляционного анализа с целью определения степени связи эмоционального и когнитивного компонентов жизненной перспективы в группе участников локальных войн.

В группе воевавших когнитивная и эмоциональная составляющие субъективных представлений о жизненных перспективах тесно связаны. Так, когнитивная компонента представлений о будущем, выражающаяся в насыщенности, целеустремленности, рациональности, конфликтности, стратегичности связана с эмоциональным восприятием его как «сумбурным» (г=0,538), «плохим» (г=0,521), «несчастливым» (r=0,511), а также «грустным» (г=0,444), «тревожным» (г=0,404) и «необычным» (г=0,356) временем собственной жизни.

Корреляционный анализ в группе невоевавших мужчин не выявил значимых и существенных связей показателей когнитивного содержания и эмоционального наполнения жизненных перспектив. Это можно объяснить тем, что мужчины, не принимавшие участие в боевых действиях положительно относятся к предстоящим событиям своей жизни и таким образом осуществляют жизненное планирование на отдаленные сроки, тогда как участники локальных войн переживают негативные эмоции по отношению к личному будущему, что, в свою очередь, препятствует простраиванию жизненных перспектив.

Для выяснения особенностей взаимовлияния составляющих жизненной перспективы была осуществлена процедура факторного анализа в каждой группе испытуемых.

В результате факторного анализа в группе воевавших было выявлено шесть главных компонент, которые объясняют 96,02% дисперсии (таблица 2.3.1.).

Таблица 2.3.1.

Вклады главных компонент в общую дисперсию

В результате в группе воевавших параметры когнитивного и эмоционального компонентов вошли со значимыми весами в первый фактор, который объясняет большую часть дисперсии (31,74%).

Итак, первый фактор составляют следующие параметры эмоционального компонента жизненной перспективы: «тревожное» (а=0,859), «несчастливое» (а=0,650), «сумбурное» (а=0,570), «однообразное» (а=0,570), «тяжелое» (а=0,560). Также в первый фактор вошли параметры когнитивного компонента психологического будущего участников локальных войн, а именно: насыщенность (а=0,850), целеустремленность

(а=0,850), конфликтность (а=0,850), рациональность (а=0,850), стратегичность (а=0,850), удовлетворенность (а=0,850), глубина (а=0,750).

Таким образом, представленные результаты подтверждают данные корреляционного анализа и демонстрируют высокую степень взаимосвязи когнитивного и эмоционального компонентов субъективного будущего воевавших мужчин. Как можно заметить, низкие показатели составляющих когнитивного компонента жизненных перспектив участников боевых действий связано с отношением к будущему как тяжелому, несчастливому, тревожному, сумбурному, однообразному периоду жизни. Это можно объяснить тем, что в своем прошлом воевавшие мужчины имели опыт столкновения с психотравмирующей ситуацией, которая перевернула все существовавшие ранее мечты, планы, цели и вызвала негативные эмоции по отношению к собственной жизни в целом и к будущим событиям в частности.

Вклады главных компонент в общую дисперсию

Если же обратить внимание на результаты факторного анализа в группе невоевавших, то здесь выделилось шесть главных компонент, которые объясняют 67.96% дисперсии (таблица. 2.3.2.).

Наиболее значимы для анализа первые две компоненты, объясняющих большую часть дисперсии (соответственно 23,94% и 16,75%).

В первый фактор (объясняет 23,94% дисперсии) вошли показатели эмоциональной составляющей психологического будущего: «исходящее от меня» (а=0,678), «интересное» (а=0,629), «хорошее» (а=0,545), «привлекательное» (а=0,525), «разнообразное» (а=0,524), «счастливое» (а=0,520), «оптимистичное» (а=0,517).

Второй фактор (объясняет 16,75% дисперсии) составляют следующие показатели когнитивного компонента: рациональность (а=0,888), удовлетворенность (а=0,851), насыщенность (а=0,774), целеустремленность (а=0,759), стратегичность (а=0,654).

Итак, из этого следует, что данные корреляционного анализа подтверждаются, то есть эмоциональное отношение и планирование будущего у группы невоевавших не имеют тесной взаимосвязи и взаимовлияния. Скорее всего, это связано с тем, что участники локальных военных конфликтов еще до конца не пережили психотравмирующий опыт войны и не могут спокойно строить жизненные перспективы, тогда как невоевавшие мужчины, не имея опыта участия в боевых действиях, осуществляют жизненное планирование спокойно и на отдаленное будущее.

Как показывает данный анализ, критический момент участия в боевых действиях, а затем возвращения к мирной жизни меняет утвердившиеся с течением времени собственные представления о будущем, при чем это выражается в слабой продуманности будущих событий, сокращением глубины жизненной перспективы, иррациональном выборе средств жизнеосуществления и переживанием негативных эмоций по поводу предстоящих событий. В таком случае человек живет как бы по схеме «не хочу думать о будущем, потому что оно кажется несчастливым, тяжелым, тревожным, несбыточным», которая складывается на основе прошлого опыта боевых действий и влияет на эмоциональное отношение к будущему. В свою очередь люди, не испытавшие войны и состояния возвращения к мирной жизни, переживают свое будущее как более спокойное, счастливое время своей жизни и строят планы, цели, фантазируют, предвидя события на отдаленные сроки. Может быть не полностью пережитый опыт пребывания в психотравмирующих условиях войны, выражающийся в отсутствии значимых событий будущего и межсобытийных связей в субъективной картине жизненного пути воевавших, свидетельствует в пользу того, что эмоциональная основа субъективных представлений о будущем имеет важное значение для развертывания когнитивной стороны построения жизненных перспектив личности.

Данные психологические особенности взаимосвязи эмоционального и когнитивного наполнения субъективных представлений о жизненных перспективах личности, принимавшей участие в локальных военных конфликтах, влияют и регулируют ее жизнедеятельность, поведение в настоящем. Это обстоятельство нашло свое отражение в жизненных стилях воевавших, которые можно обозначить как гедонистический, деятельный, аскетический стили жизни (рис.2.3.1.).

Как видно из представленной диаграммы (рис. 2.3.1.), воевавшие в своей жизни в основном используют стиль гедонистический (58,82%), который означает поведение, направленное на удовлетворение собственных желаний и потребностей. Данный выбор участников локальных конфликтов не случаен, так как, не имея удаленных жизненных перспектив свою жизнь они строят на актуальных в настоящий момент времени потребностях. В свою очередь, невоевавшие мужчины руководствуются в большинстве случаев деятельным стилем жизни (60,29%), то есть их поведение направленно на саморазвитие, самореализацию, достижение целей, осуществление перспективных линий развития собственного жизненного пути. Аскетический стиль жизни, означающий направленность поведения личности на познание мира, окружающих людей, как в группе воевавших (17,64%), так и в группе невоевавших мужчин (10,29%) практически не используется ими для жизнеосуществления, что можно объяснить не значимостью для тех и других ценности «познание».

Итак, представленные результаты показывают взаимосвязь компонентов субъективных представлений о жизненных перспективах участников локальных войн, что нашло свое наглядное отражение в рисунке 2.3.2.

Психотравмирующая ситуация войны

+

вторичные стрессы мирного времени

Эмоциональный компонент субъективных представлений о жизненных перспективах участников локальных войн

(отношение к будущему как к

сумбурному, нестабильному, грустному, пессимистическом у периоду жизни)

Когнитивный

компонент субъективных представлений о жизненных перспективах воевавших(слабая насыщенность,не-достаточное планирование целей,иррациональный выбор средств достижения целей,повы-

шенная конфликтность, неуверенность в будущем)

Поведенческий компонент субъективных представлений о жизненных перспективах воевавших (гедонистический стиль жизни)

Рис. 2.3.2. Взаимосвязь компонентов субъективных представлений о жизненных перспективах участников локальных войн.

Представленная схема (рис. 2.3.2.) демонстрирует влияние опыта переживания психотравмирующей ситуации войны, а также вторичных стрессов мирного времени на эмоциональную и когнитивную составляющие субъективных представлений о персональном будущем воевавших. Так, воспринимая собственное будущее как сумбурное, нестабильное, грустное, пессимистичное, участники локальных военных конфликтов осуществляют планирование лишь на ближайшее будущее, а также их представления о жизненных перспективах характеризуются слабой насыщенностью, недостаточным планированием целей, иррациональностью в выборе средств достижения целей, неуверенностью, повышенной конфликтностью. Эти особенности эмоционального наполнения и когнитивного содержания субъективных представлений участников боевых действий о личном будущем, в свою очередь, оказали влияние на выбор стратегии поведения в настоящем, которая заключается в гедонистическом жизненном стиле, направленном на удовлетворение актуальных потребностей.

Таким образом, эти данные демонстрируют тесную взаимосвязь компонентов психологического будущего воевавших, что может помочь практическим психологам в оказании помощи участникам локальных конфликтов, основанной на изменении эмоционального восприятия будущего, что откроет путь к выстраиванию перспективных линий жизни в представлениях личности, принимавшей участие в боевых действиях, а также к трансформации ее поведенческого стиля жизни в настоящем.<< ПредыдушаяСледующая >>
Внимание, только СЕГОДНЯ!