«Стеклянный потолок», «позитивные меры» и социальная политика равенства

Одними запретами победить дискриминацию в трудовой сфере не удастся, поскольку это сложное экономическое, социальное и культурное явление не поддается однозначной трактовке и решению. Кроме того, дискриминация существует в разных формах, бывает не только прямой, но и скрытой, как принято говорить —косвенной. Поэтому важной задачей становится обнаружение этих неформальных, подчас невидимых механизмов и практик.

Экономическая сущность такой скрытой трудовой дискриминации проявляется, в частности, в сегментации рынка труда на «мужские» и «женские» отрасли. При этом женщины в большинстве своем сосредоточены в менее оплачиваемых отраслях — бюджетной сфере, в легкой промышленности. Результатом этого становится неравенство доходов и статуса при формально равном доступе к образованию и рабочим местам. Это мировое явление, получившее название горизонтальной сегрегации рынка труда, формировалось в России в течение очень длительного времени и под воздействием многих факторов.

По данным Федерального агентства по статистике, заработные платы женщин составляют в настоящее время в среднем 60% заработной платы мужчин, причем тенденция к разрыву, по исследованиям экономистов, увеличивается. Право на равное с мужчинами вознаграждение за труд, гарантированное законом, не реализуется в полной мере. Как часто в публичных дискуссиях даже от женщин можно слышать утверждения о надуманности проблемы дискриминации, поскольку, мол, в своей трудовой биографии они с ней никогда не сталкивались! Это и понятно, ведь если работали они учительницами, врачами, преподавателями вузов, какое уж тут ограничение прав, работай кем угодно, вот только материальные результаты труда оставляют желать лучшего. Как метко заметила известный российский социолог Ольга Крыштановская, «косвенным показателем престижа профессии в нашей стране является количество женщин в этой профессии: чем их больше, тем ниже престиж».

И другой вопрос можно задать: «А на должность директора, декана или ректора претендовали когда-нибудь?» Прямых, формальных запретов занимать руководящие должности, конечно же, нет. Но почему, по данным той же статистики, среди всех преподавателей вузов женщин 70 %, а среди деканов их уже всего 30%, ну а ректоров 7%. Значит, не все в порядке с равными возможностями в профессиональном росте и карьере? Не случайно эта форма скрытой дискриминации получила название в мировой практике «стеклянный потолок»: так обозначается эффект «невидимого препятствия», с которым сталкиваются женщины, пытаясь продвинуться по служебной лестнице. Между тем уровень образования российских женщин еще с советских времен в среднем превышает образовательную подготовку мужчин. Но даже в тех сферах, где женщины составляют подавляющее большинство наемных работников, они, как правило, не занимают руководящих постов. Надо заметить, что государство как работодатель показывает здесь отрицательный пример бизнесу. На государственной службе женщин значительно больше, чем мужчин — 70%, а вот на высших руководящих постах в федеральных органах власти их всего 13%, а на уровне регионов — 30%. В правовом смысле эти ограничения означают, что два базовых обязательства — право на равное вознаграждение и право на продвижение в должности — совершенно не соблюдаются.

Сложности с решением проблемы косвенной дискриминации заключаются и в том, что для нее есть и объективные причины.

На повышение квалификации необходимо время, которым женщины из-за своих домашних и материнских обязанностей часто не располагают. На разрыв в оплате труда влияет также разница в продолжительности непрерывного стажа мужчин и женщин. Перерыв на роды и ухаживание за маленьким ребенком прерывает профессиональное развитие, женщины теряют квалификацию, после выхода из декретного отпуска часто уже требуется переобучение.

Можно ли решать проблемы неформальной дискриминации с помощью государства? Понятно, что сложные задачи требуют тщательно продуманных, специальных мер государственной политики. Очевидно, что при наличии заинтересованности государство может своей политикой создавать условия для выравнивания экономических возможностей женщин и мужчин, предпринимать меры, направленные на повышение конкурентоспособности женщин.

Определить реальную стратегию российской власти в области гендерной политики оказывается не так легко, поскольку идейные установки власти противоречивы и непоследовательны. В первой половине 1990-х годов тон задавали либералы, исходившие из того, что государство гарантирует юридическое равноправие полов, и этого в условиях рыночной экономики вполне достаточно для свободной реализации возможностей и жизненных планов мужчин и женщин. На вопрос «Почему же в реальности женщины не добиваются такого же экономического статуса, как мужчины?» у российских либералов нашелся ответ. Оказывается, в силу разных «природой обусловленных» социальных ролей и функций мужчины стремятся к карьере, а женщины по большей части только к самореализации в семейной жизни.

С середины 2000-х годов, когда государство озаботилось демографической проблемой, советская риторика «защиты женщины-матери» с предоставлением ей особых прав в соответствии с ее материнскими функциями зазвучала вновь. Гендерная политика советского образца рассматривала женщин как особую социально-демографическую категорию, нуждающуюся в специальной защите для выполнения ими функции по воспроизводству нации. Поэтому система льгот, пособий, отпусков по уходу за ребенком, ограничения в применении женского труда на определенных производствах и видах работ были включены в протекционистское трудовое законодательство. Нынешняя реальная, а не декларативная политика государства, по сути, пытается соединить и советский традиционализм, и классический либеральный подход к решению гендерных проблем.

Главный официальный документ последних лет, посвященный «женскому вопросу», называется «Национальный план действий по улучшению положения женщин». В нем определены пять основных областей государственного регулирования:

— методическое и информационное обеспечение реализации мер, направленных на улучшение положения женщин-

— положение женщин на рынке труда- улучшение условий и охраны труда женщин-

— охрана здоровья женщин-

— развитие системы социального обслуживания женщин, оказания помощи женщинам, пострадавшим от насилия-

— укрепление семейных отношений.

Официально отвечают за гендерную политику в нашей стране два органа власти: Комитет Государственной думы по вопросам женщин, семьи и молодежи и, на уровне исполнительной власти, Министерство здравоохранения и социального развития. Основным объектом государственного внимания являются «женщиныидети» — именно так, в одно слово, предлагает обозначать этот объект известный политолог Синтия Инлои. Упоминаний о проблемах равенства, преодолении дискриминации на рынке труда, политическом участии женщин, как видим, в перечисленных направлениях Национального плана нет. Как и в советские времена, государство оказывается больше всего озабочено не гендерным равенством, а улучшением положения женщин преимущественно с точки зрения их материнской функции. Грубо говоря, все, что заботит государство в этом отношении, — это чтобы женщины исправно рожали. По убеждению сторонников протекционистского подхода к проблеме, государство обязано заботиться лишь о соблюдении материнских прав женщин, стремясь приспособить их занятость к выполнению гражданской обязанности по воспитанию детей. Понятно, что в этой логике обеспечение реальных трудовых прав и возможностей женщин, их шансов на профессиональную карьеру и на участие в государственном управлении не входит в приоритеты реальной политики государства. Так и последняя программа стимулирования рождаемости с помощью «материнского капитала» даже не рассматривает главную проблему, неизбежно встающую перед женщинами с детьми: сочетание работы и семьи. Все остается строго распределено по традиционным сферам. «Мужчинам — работа, женщинам — забота» — вот лозунг, близкий традиционалистам разных направлений. В середине 1990-х тогдашний министр труда «прославился» показательным высказыванием: «Зачем нам создавать рабочие места для женщин, когда у нас мужчины без работы». А теперь глава верхней палаты парламента С. Миронов предлагает выдавать семейное пособие женщинам-домохозяйкам, поддержать их «естественную роль матерей, а мужчин таким образом стимулировать быть кормильцами». Намерение понятное, но вот беда — эта политика не сработает, массового исхода женщин с рынка труда в материнство не случится. Очевидно, что подобная «защита» совсем не соответствует устремлениям большинства образованных российских женщин, которые в подавляющем большинстве хотят быть матерями, но нуждаются и в профессиональной самореализации, да и просто в заработке (в том числе и для того, чтобы в нормальных условиях растить этих детей — очень редко, когда на это хватает только зарплаты мужа). Пожалуй, решение главной жизненной дилеммы современной женщины-профессионала служит как раз основным показателем развития реальной политики равенства в стране.

Какая же политика может на самом деле вести к утверждению гендерного равенства? В нашей стране женские организации, феминистские группы и эксперты, опираясь на успешный мировой опыт, отстаивают другой подход к гендерной политике — подход, получивший название «эгалитарный» (от фр. egalite — равенство), то есть нацеленный на выравнивание реальных возможностей и статусов женщин и мужчин. Он противостоит как классическому либеральному принципу гарантий только формально-правового равенства, так и протекционистской заботе государства о женщинах исключительно в их материнской функции. Жизненные задачи современной российской женщины не сводятся к чисто материнским, и это реальность, с которой просто глупо не считаться. Государство должно не только строго наказывать за прямую дискриминацию, ущемление прав женщин в какой-либо сфере, но и проводить специальную политику, способствующую повышению конкурентоспособности женщин на рынке труда, обеспечивающую их доступ к престижным работам и должностям. Эта политика имеет самые разные направления как в экономической, так и в социальной областях.

В сфере труда внимание государственных служб должно быть сосредоточено на создании условий, обеспечивающих возможность повышения квалификации в любом возрасте, что особенно актуально для профессиональной карьеры молодых матерей, прерывавших работу в связи с беременностью и уходом за ребенком. Формы и методы осуществления новых практик достаточно разнообразны. Сюда могут входить пересмотр правил подбора персонала, специальные обучающие программы профессионального роста для женщин.

Традиционные представления о «естественном» разделении труда между мужчинами и женщинами, об исключительно женской ответственности за воспитание детей и ведение домашнего хозяйства, как известно, очень сильно препятствуют созданию одинаковых конкурентных условий на рынке труда. Как показал опыт многих стран, с помощью специальных мер можно влиять на ситуацию в сфере профессиональной занятости, предоставив реальные шансы женщинам реализовать свои способности и квалификацию.

Новые программы равенства, учитывающие разные жизненные условия мужчин и женщин, стали называться «позитивными действиями». Речь шла о том, чтобы женщины, имеющие необходимое образование и квалификацию по какой-либо специальности, могли беспрепятственно строить свою карьеру, продвигаться по служебной лестнице, становиться руководителями. Новый принцип не только способствует разрушению системы гендерных предрассудков, но и позволяет искоренять невидимые, неосознанные механизмы воспроизводства дискриминации. Именно эти скрытые барьеры, механизмы неприятия, даже травли со стороны коллектива не позволяют многим женщинам даже претендовать на руководящие позиции, заставляют заранее отказываться от конку- рентной борьбы. Вот как описала такую ситуацию в интервью женщина-менеджер крупной фирмы: «Когда я вышла на уровень руководства, я впервые поняла, что значит быть женщиной, когда все мужчины, начиная с электрика, требовали доказательств, что ты на что-то способна, каждый день приходилось доказывать, что просто соображаешь, о чем говоришь. На это уходят силы и энергия».

Отказ от предубеждений в отношении женского руководства на практике приводил к более эффективному менеджменту, к полноценному использованию потенциала всех сотрудников, вносил новые ценности и разнообразие, существенно обновлял корпоративную культуру. Фактически новая политика становится экономическим требованием постиндустриальной эпохи. В рамках этой стратегии государство, во-первых, в качестве работодателя становится примером ликвидации «стеклянного потолка» для женщин на государственной службе, а во-вторых, имеет финансовые рычаги для стимулирования и поощрения частных компаний, принявших подобные специальные программы продвижения компетентных женщин на руководящие посты. Во многих странах специальные меры правительственной поддержки в получении кредитов, аренде оборудования и техники обеспечили радикальный рост женского предпринимательства в малом и среднем бизнесе.

Но для женщин помимо реализации профессиональных устремлений важно и необходимо осуществлять и заботу о детях. Если государство заинтересовано в реальном гендерном равенстве, его социальная политика должна строиться таким образом, чтобы создать условия именно для совмещения семейных и профессиональных обязанностей женщин.

Почему, например, Гру Харлем Брундланд, мать четверых детей, смогла стать премьер-министром Норвегии? Конечно, прежде всего потому, что у нее оказались способности политика, она получила хорошее образование и добилась профессиональных успехов в своей деятельности, а ее коллеги по Рабочей партии не препятствовали ее карьере. Но был и другой существенный фактор, который позволил Брундланд, как и многим женщинам в Скандинавских странах, имеющим трех и более детей, добиться высоких постов в парламенте, правительстве, бизнесе. Этим фактором стала социальная политика гендерного равенства. Государство помогло им не отказаться от карьерных планов, когда они воспитывали детей, и это позволило им не ограничивать себя ни в карьере, ни в деторождении.

В свое время социал-демократические правительства Швеции, Норвегии и Финляндии сосредоточили усилия в семейной политике на тех программах, которые должны были помочь обоим родителям иметь возможность зарабатывать, перераспределять семейные обязанности, делить поровну ответственность за воспитание детей. Для этого в первую очередь была создана система бесплатных детских дошкольных учреждений, доступных всем гражданам без ограничений.

Система, хорошо известная в нашей стране советским женщинам, к настоящему времени оказалась практически разрушенной за период трансформаций. Детских дошкольных учреждений, внешкольных центров у нас катастрофически не хватает. О каких возможностях можно вести речь сегодня, когда в большинстве регионов на одно место в детском саду претендуют восемь человек?! Многие женщины записываются на очередь, будучи беременными, но скорее всего это место освободится, когда их ребенок пойдет во второй класс. Ну а платить за частный детский сад или няню не по карману даже семье со средним доходом.

Важная особенность социальной эгалитарной политики заключается в том, что в центре ее внимания находятся оба родителя. В отличие от советского протекционистского трудового законодательства, выделяющего в особую категорию только работающих матерей, Конвенция МОТ, как известно, требует соблюдения прав всех наемных работников с семейными обязанностями, поэтому оба родителя должны находиться в одинаковых условиях перед работодателем. Родительский отпуск по уходу за ребенком стимулировал более активное участие отцов в воспитании детей, поскольку выплачивался полностью только при условии, что им воспользуются оба родителя. В Швеции уже около 35% отцов пользуются своим правом оставаться дома с больным ребенком. Установленное законом обязательство работодателей предоставлять возможность гибкого рабочего графика и сокращенного рабочего дня работающим родителям, социальное страхование, пенсионное обеспечение, выплаты работающим матерям и домохозяйкам, пособия на детей, покрывающие большую часть семейных затрат, специальные программы поддержки одиноких родителей — все направления социальной политики оказываются связаны с решением задач равенства полов. Равная ответственность за воспитание детей, перераспределение семейных обязанностей создавало новую модель равноправных отношений полов как в публичной, так и в семейной жизни, изменило гендерную культуру страны. От пожилых мужчин-профессоров в Норвегии и Швеции не раз приходилось слышать сетования на то, что их молодые коллеги-мужчины посвящают меньше времени карьере, поскольку «слишком заняты своими детьми». Это «слишком» на практике означает, что теперь их жены уделяют столько же времени профессиональной самореализации, как и мужья.

Для того чтобы соблюдались реальные права мужчин и женщин, необходимо проводить комплексную и продуманную гендерную политику. Однако в нашей стране правительственная реформа по реструктуризации социальной сферы в 2005 году была проведена без учета гендерных аспектов проблем. В итоге монетизация социальных льгот и изменения системы их распределения ухудшили, по данным исследователей, положение женщин-пенсионеров и инвалидов, отрицательно повлияли на положение одиноких и многодетных матерей. Взвешенный подход требуется и при решении драматичной проблемы «феминизации бедности», то есть преобладания женщин среди россиян с доходами ниже прожиточного минимума. При разработке правительственных мер, по мнению сторонников эгалитарной политики, нужно тщательно анализировать особенности положения и потребностей разных групп женщин, относящихся к наибеднейшим слоям населения. Простые решения в виде предоставления денежных пособий не меняют ситуацию объективного отставания квалификации женщин в связи с перерывами в профессиональной деятельности, связанной с рождением детей.

Государственная политика сможет стать по-настоящему эффективной и действенной, только если правительственные проекты и программы будут оцениваться с точки зрения их возможных последствий и для женщин, и мужчин. Тогда их интересы, реальные возможности и различия в условиях жизни станут частью стратегии равенства на деле.<< ПредыдушаяСледующая >>
Внимание, только СЕГОДНЯ!