Брак и материнство: естественное предназначение, обязанность, дар?13

Видео: О Святом Причащении . Святитель Игнатий (Брянчанинов).

Материнство, являющееся биологической функцией женщины, закрепилось общественными предписаниями и культурными установками в качестве естественного предназначения, обязанности, священного долга перед семьей и обществом. Кроме этого, материнство нередко проблематизируют как социальную функцию, персональный опыт, педагогическое орудие и др. Известно, что карьера, материнство и счастье - понятия разнопорядковые и трудно совместимые как по параметрам обыденного сознания, так и конкретной социологии.

Немногим женщинам удается реализоваться в этих качествах одновременно.

В СССР материнство являлось несомненной социальной заслугой- государство поощряло его, поддерживало и вознаграждало. В последнее десятилетие монумент материнства рухнул. На его обломках осталась женщина наедине со своими проблемами. Но его социальная цена все еще высока. Кто и чем платит за эту уникальную возможность - материнство?

В наше исследовательское поле попали женщины- казашки г. Алматы разного возраста и профессий. Рассказанные ими истории строились по плану, предложенному нами в ходе устного интервью. Выводы, к которым мы пришли в ходе исследования, таковы.

Материнство в настоящее время является проблематичной, но безусловной ценностью для женщин. Степень осознания успешности судьбы, ее реализованности всегда и однозначно связана с реализацией материнской функции. Успешное материнство извиняет почти всё: безуспешность во внесемейной сфере, отсутствие профессионального статуса. Однако успешная карьера не оправдывает, не легитимирует нематеринство.

Проблематичность материнства сегодня объясняется, в первую очередь, трудностями экономического характера. Экономическая несвобода - определяющее препятствие на пути к добровольному и сознательному материнству. Невозможность материнства крайне остро переживается женщинами, намного острее, чем невозможность брака.

История первая. Самооправдание

Эта женщина - типичная замужняя горожанка среднего достатка. Возможно, единственное, в чем она реализовалась, это материнство. Ей сорок пять лет, казашка, имеет троих дочерей и внука. Важно заметить, что она, будучи из семьи обрусевших казахов, вышла замуж за южанина, что означает ее приверженность к консервативно-патриархальным традициям.

Как специалист она не состоялась: выбор профессии преподавателя французского языка определялся случайно, по невысокому конкурсу при поступлении в вуз. Учеба никогда не была ее приоритетным интересом. Она рано устроила личную жизнь, выйдя замуж по любви за ровесника, казаха, как хотели ее родители. Тогда же и поняла, что ошиблась в выборе специальности, но менять профессию в студенческие годы не стала, а потом: семья, дети, быт. Вместе с мужем поступила в аспирантуру, чтобы «добиться чего-то». После безрезультатного завершения аспирантуры продолжала преподавать в институте, испытывая растущую неудовлетворенность. Начавшееся в институте сокращение штата стало для нее шансом к изменению судьбы, она ушла работать в фирму.

Неструктурированность ее желаний проявляется содержательно в неопределенности, неартикулированности стремлений: фразы «добиться чего-то», «хотелось уйти в сферу бизнеса», не определяя, чем конкретно она желала заниматься - все это знаки несостоятельности, незрелости ее как профессионала. Трудные жизненные обстоятельства - второй оправдательный аргумент:

«Мне было тяжело воспитывать детей, топить печь и бегать в аспирантуру. Я думала, пускай муж делает карьеру, пускай он первым защищается, а я могу взять все это бремя на себя: и печное отопление, и холодную квартиру, и маленьких детей, и аспирантуру. Какие тут думы о карьере!»

Деликатность, сдержанность в оценках прежде всего старших (родителей - своих и мужа), желание достойно играть определенную роль презентируют типаж правильной казахской снохи. Оправдание собственной малозначимости как несостоявшейся личности и обманутой жены повторяется у нашей героини все чаще:

«Женщина должна дать обществу хороших детей. Я воспитала их. Дети у меня хорошие, надежные. Муж мой признает, что это моя заслуга, поэтому он меня уважает. Я проанализировала свою жизнь, пытаясь понять, почему муж изменял мне. Может, я была плохой женой. Все-таки он меня не бросил, все-таки он меня любит. Даже зная, что он изменял мне, я ему это прощала. Я оставалась ему верной женой. И он это ценит. Я считаю, что надо быть терпеливой женщиной. Я любила всю жизнь только его. Эти мужские слабости надо где- то прощать. Мужчина сам разберется. Если жена стерва какая-то, его тогда ничего не удержит. Я поняла, что мужчин даже дети не могут удержать».

«Я думаю, что измена моего мужа была все-таки результатом воспитания сына в традициях Юга, где мужу позволено все, а жене - ничего».

Итак, супружеская верность для нее – высшее моральное качество жены и женщины. Подругу, которая изменяла мужу, она немедленно бросила. Качество, которое она желала бы передать дочерям - верность семье.

Вопреки свободе и набору альтернатив, предоставленных ей как семьей, так и обстоятельствами, эта женщина оказалась не в силах противостоять силе гендерного традиционализма. Ценой этому являются существенная потеря индивидуальности, несчастье в личной жизни и отсутствие социального статуса.

История вторая. Нелюбовь

Это история женщины, которой фатально невезло: она нелюбимая дочь, отданная на воспитание родственникам и вышедшая замуж без любви. Единственное сильное платоническое чувство к мужчине, пережитое ею в молодости, оставило отпечаток на всей жизни, укрепило ее нелюбовь к мужу и стало косвенной причиной развода. Материнство для нее - не просто оправдание нереализованных личных стремлений, в частности, карьеры, а мерило всех женских качеств.

Если первая история о самооправдании женщиной собственной никчемности через материнство, то здесь скорее меланхолия, вселенская грусть по поводу нереализованной любви к мужчине. О том, как это чувство не отпускает десятилетиями.

Итак, моложавая женщина 54 лет, очень изящная, фемининная, «восточная красавица», на которую всегда обращают внимание на улице. Учительница младших классов. Мать двух взрослых дочерей и бабушка двух внуков. После развода живет одна 15 лет.

Опыт семейной жизни оценивается ею как весьма трудный и драматический. Неподготовленная к браку, воспитанная идеалисткой, в 19 лет она скоропалительно выходит замуж за офицера, который увозит ее на Дальний Восток. Причиной выхода замуж именно за этого человека явилось желание учиться в институте, причем очно (до этого она не поступила в мединститут и училась в педучилище). Красота и молодость - главные потребительские свойства, которыми она обладала как невеста, были отданы «старому» (подчеркивается разница в возрасте - «шесть с половиной лет») и непривлекательному, но почему-то пользующемуся успехом у женщин, человеку. Казалось бы, классический мезальянс, но...

С первого дня супружества в жизни героини воцарилось насилие.

«Первая ночь была ужасная, просто жуткая. Он напился пьяный. А что значит пьяный мужчина... Поэтому, может быть, в итоге, и отпечаток в семейной жизни сказался, что я, у меня никогда не было желания. Даже взрослой женщиной, учась в институте, я мечтала только об одном, чтобы он быстрее уснул. Уже двое детей, уже взрослые дети, и всякие отговорки, чтоб только он заснул».

Отсутствие чувств, симпатии, теплоты по отношению к мужу - такова ее расплата за брак по расчету.

«Он всегда спрашивал у меня: «Ты любишь меня?». Всегда спрашивал. Я отвечаю: «Это ты заболел, наверное. Разве, говорю, это главное? Главное - наши дети». «В первое время никакого взаимного понимания. Я очень хотела ласки. Не физической. Душевной».

За нескрываемую нелюбовь он платил ей изменами, мелкими, без разбора, унизительными для нее.

«Меня затаскивали в туалет, женщина-майорша, я считала, 30 лет, совсем старуха, и говорили: «Мы с твоим мужем спали». Каково мне было слышать это? Я просто плакала. Плакала... Я не могла поделиться ни с кем...»

Там где нет любви, остается ее имитация. Требуя от него социально приемлемого поведения, она освобождает его от проявления истинных чувств даже в приватной обстановке.

«Он сам говорил, что любит, ревновал. Был у нас друг семьи - татарин, который мне очень нравился, я встретилась с ним в Уссурийске. По-видимому, это была первая и единственная любовь, которая не состоялась. И я только двенадцать лет спустя, когда приехала сюда, я поняла, что он меня любит. И он сказал об этом моему мужу и своей жене, что он меня любит».

Воспоминания о несбывшейся любви до сих пор очень сильны.

«Позже я думала, боже, какая бы мы были с ним пара! Несбывшаяся любовь... Даже сейчас я жалею, что я ... Хотя бы еще раз увидеть, просто увидеть! Встретились мы с ним через много лет, уже он седой, высокий, статный ... Опять, опять у меня чувства. Что мои дети останутся, я говорю, не могу пойти на такой шаг. У меня двое детей, а у него жена больная».

Но семейная жизнь с нелюбимым мужем продолжается. И на 16-ом году совместной жизни она начинает понимать, что все ее усилия по перевоспитанию и усовершенствованию мужа не прошли даром. Она постепенно привыкает к мысли, что муж любит ее.

После развода к ней приходит разочарование: «Очень тяжело быть одной, все-таки, когда ты красивая женщина, очень тяжело быть одной. И оскорбление страшное, когда говорят, да, разошлась, типа того, что брошенная. Вот, мол, красивая, а брошенная...».

Семья держалась благодаря сильной установке, что у детей должен быть родной отец. Так, без любви и взаимопонимания, не реализовав себя профессионально, женщина высвобождает всю душевную энергию на воспитание дочерей, которыми она в итоге гордится. Их она сумела воспитать в духе самостоятельности, чтобы не надеялись на мужа, а имели «свой, хороший кусок хлеба».

«Женщина все должна добиваться своего - положения, карьеры - все до замужества, а потом ты должна полностью отдаться ребенку, какое-то энное, определенное время, и там уже все совмещать. И все-таки о себе не забывать. Потому что муж сегодня есть - завтра его нет. Где гарантия? Главное надо женщине, чтобы она сама твердо стояла на ногах. И второе, это семья. Очень хорошая семья. Мало ли какие неприятности на работе, чтобы она пришла домой, есть на кого положиться».

На вопрос, когда она жила для себя, женщина ответила: «Для себя... Совсем, наверное, не жила». При этом замечает: «Из меня бы точно генерал в юбке вышел».

История третья. Бездетность поневоле

Последнее десятилетие внесло новые представления людей в целом о жизни, в том числе о браке и материнстве. Женщин, желающих завести ребенка вне брака, вне отношений с мужчиной, становится все больше. Правда, существует ряд препятствий к такому материнству: общественное мнение, состояние здоровья, отсутствие близкого мужчины на данный момент, отсутствие времени, нежелание прерывать карьеру как источник существования. В этой истории именно последняя причина не позволяет женщине испытать счастье материнства.

Она диджей (ведущая музыкальных программ) на радиостанции, казашка, 35 лет, не замужем, нет детей.

«Для меня само понятие «делать карьеру», «моя карьера» означает просто воплощаться в контексте времени, самовыражаться в очень модном, «попсовом» контексте. Если человек делает карьеру, то он живет на виду, слишком на виду. И весь его путь прослеживается и доступен вниманию людей, которые за ним следят. Тем более дело, которым я занимаюсь, предполагает публику и работу для нее, и мою ответную реакцию. В своё время я поступила в театральный институт и, конечно, предполагала самовыражаться очень ярко, предполагала даже какую-то долю славы. По молодости ведь у нас у всех, особенно у людей, которые выбирают такие вузы, амбиции что надо».

Удовлетворенность работой, осознание адекватности желаний, амбиций и реальности – довольно редкое явление в описываемых женских историях. Здесь явная удача для исследователя. Совершенно искреннее выражение восторга, увлеченности, кайфа от процесса общения со слушателями с помощью музыки, видимое отсутствие рутины присущи музыкальному ведущему.

«Ты столько энергии получаешь от музыки, ты работаешь с таким эфемерным, красивым материалом, который немножко выше таких тяжелых, тяжеловесных вещей. Спрашивают: А это не трудно? – Конечно, нет! Кнопки нажимать может каждый, а быть диджеем - пилотом в хорошем смысле этого слова...»

Однако все чаще и чаще она ловит себя на мысли, что все не имеет смысла по сравнению с тем, что ей хочется ребенка.

«Но ведь он должен как-то появиться, он не может материализоваться из ниоткуда, на это нужно время. Если в юности можно родить, потому что так сложилось, то со временем ты понимаешь, что ты не можешь себе этого позволить, ты не можешь найти время, ты не можешь найти возможность или тебе кажется, что у тебя уже какие-то проблемы со здоровьем.

Весь смысл жизни как мужчины, так и женщины в том, чтобы родить его. Только вся проблема в том, что ты вынуждена постоянно находиться на плаву жизни, на волне, ты всё время перебираешь - перебираешь ногами, ты всё время идешь, идешь, идешь... И в этом бесконечном походе нужно найти момент для зачатия, для вынашивания, для того, чтобы родить, а потом поднять ребенка».

Беспомощность от невозможности решить эту проблему, прежде всего экономически (были бы деньги, можно нанять няню, гувернантку и т.п.) приводит героиню в отчаяние на грани истерики. Это проявляется в виде маниакальной страсти к нерожденному ребенку. В исполнении столь экзальтированной творческой натуры нелегко идентифицировать степень переживания несостоявшегося материнства. Невозможность материнского счастья становится поводом к театрализации аффекта.

«А ведь всё уже приобретает немножко маленькие мании. Я хочу ребенка, я мечтаю о нем, я его вижу, он мне снится! Он мне снится... Я всё прекрасно представляю. Я могу с ним общаться, с ним разговаривать, несмотря на то, что он маленький, я думаю, какой он умный, какой он необыкновенный. Я просто хочу ребенка!»

На мой взгляд, истинная причина столь экспрессивной репрезентации этой женщины – отсутствие реального карьерного роста в ее работе на радио. А материнство при этом остается несбыточной мечтой, миражом в жестком мире конкуренции, безработицы, бедности.<< ПредыдушаяСледующая >>
Внимание, только СЕГОДНЯ!