Перинатальная энцефалопатия

Видео: О неврологических проблемах

А.А.Савина и Ю.К.Хохлов (1996) считают, что с учетом так называемых перинатальных и ранних постнатальных энцефалопатий количество детей, имеющих патологию центральной нервной системы, еще более увеличивается. По данным И.В.Незговорова с соавт. (1994), перинатальную энцефалопатию различного генеза переносят 76% новорожденных детей, причем в 24% она диагностируется поздно и приводит к развитию грубых церебральных нарушений. В анамнезе больных ДЦП и перинатальной энцефалопатией в 80% случаев имеет место внутриутробное или родовое поражение ЦНС (К.А.Семенова, 1994).

Перинатальный период начинается с 22-й полной недели (154-го дня) внутриутробной жизни плода (в это время в норме масса тела плода составляет 500 г) и заканчивается спустя 7 полных дней после рождения (Г.М.Бордули, О.Г.Фролова, 1997). Как известно, особенность патологии данного периода заключается в многофакторности влияния на состояние плода и новорожденного длительности беременности, экстрагенитальной и акушерской патологии матери, а также динамики развития самого плода. Это необходимо учитывать как при анализе уровня, структуры и причинно-следственных связей перинатальной патологии, так и при разработке мер по ее профилактике.

К.А.Семенова (1996) рассматривает перинатальную энцефалопатию как первое проявление ДЦП, добавляя при этом, что перинатальной энцефалопатией могут также манифестировать олигофрения, гидроцефалия, многие генетические заболевания и проч. Следует подчеркнуть, что если в англоязычной литературе термин “энцефалопатия” относится к поражениям головного мозга, проявляющимся изменением уровня сознания (S.J.Gaskil, A.E.Merlin, 1993), то в русскоязычной литературе понятие “энцефалопатия” трактуется более широко: к ней относят разнообразные проявления дистрофии головного мозга, клинически проявляющиеся не столько в изменении уровня сознания, сколько в изменении эмоционально-личностных характеристик (Л.Лихтерман, Б.Лихтерман, 1996). Таким образом, “энцефалопатия” – понятие сборное, по мнению многих авторов, было бы правильнее говорить об “энцефалопатиях” различного генеза и, соответственно, разного прогноза. Остается не до конца ясным, как же все-таки соотносятся между собой “энцефалопатии” и “церебральные параличи” и каким образом те или другие (и какие именно) “энцефалопатии” трансформируются в те или другие (и какие именно) “церебральные параличи”.

Можно заметить, что сам термин “энцефалопатия” и тот смысл, который в него вкладывают многие авторы, уже не соответствуют современному уровню нейробиологических и неврологических знаний. И это сказывается в виде постоянно нарастающего мощного ятрогенного воздействия на нервную систему детей, новорожденных, да и взрослых больных. Абсолютно прав Г.Г.Шанько (1994), с тревогой пишущий о том, что в последнее время при проведении медицинских аспектов реабилитации весьма часто встречается неправильный выбор объекта, особенно у детей грудного возраста, в связи с гипердиагностикой церебральной патологии у новорожденных. Это, прежде всего, необоснованная диагностика перинатальной энцефалопатии (выделено мной. – И.С.) на основании синдрома повышенной нейрорефлекторной возбудимости, которая в большинстве случаев является не патологией, а особенностью приспособления организма новорожденного к новым условиям существования. В подобных случаях, пишет автор далее, такие дети из роддома часто переводятся в детские психоневрологические отделения новорожденных, где обычно находятся без матери (сенсорный “голод”), подвергаются опасности внутрибольничного инфицирования, а в ряде случаев получают инъекционные невриты с необратимыми последствиями.

В.М.Трошин и соавт. (1994), считают наиболее частой формой патологии нервной системы у детей перинатальные ее поражения с исходами в минимальную мозговую дисфункцию, вегетативно-сосудистую дистонию, различные варианты эпилептических состояний, детский церебральный паралич. В основе их лежат единые патогенетические механизмы в виде задержки созревания различных отделов нервной системы, а также горизонтальных и вертикальных связей между ними, и это приводит к “извращенному” функционированию мозга в целом. Авторы предлагают характеризовать подобные нарушения как “диффузная церебральная дизрегуляция”, имеющая различную степень выраженности, что и обусловливает своеобразие и многоликость клинической картины патологии и ее возрастные особенности. И поэтому лечебные мероприятия в отношении данной категории больных должны, прежде всего, учитывать единые (какие! – И.С.) патогенетические механизмы формирования этого патологического состояния (всех – под одну “терапевтическую гребенку”? – И.С.).<< ПредыдушаяСледующая >>
Внимание, только СЕГОДНЯ!