Эпигенетическая матрица э. Эриксона

Стадия А. Для Э.Эриксона связана с формированием первого уровня идентичности и первых, самых глубинных, механизмов психологической защиты - механизма проекции, то есть приписывания окружающим своих свойств и механизма интроекции - «вбирания» внутрь внешних источников, особенно образов родителей. Биологическим условием переходана следующую стадию является созревание мышечно-двигательной системы, позволяющей ребенку иметь относительную автономность от взрослого.

Стадия В. Ставит ребенка в условия выбора – обрести уверенность в себе или сомневаться в себе, стыдиться себя. Этот выбор осложняется требованиями взрослых и их отрицательными оценками ребенка. Э.Эриксон говорит о «глазах мира», которые ребенок ощущает на себе как присутствие осуждающих взрослых. Переживание нового содержания выбора приносит ребенку овладение теми формами поведения которые способствуют формированию психосоциальной`идентичности.

Стадия С. Характерное поведение ребенка на этой стадии - активное вторжение в новое локомоцией, вопросами, действием. Действия начинают регулироваться идеальными целями, ценностями. Ребенок уже способен к самонаблюдению, саморегуляции, формируются моральные чувства.

Развитие интеллекта, способность к сравнениям дают ребенку огромный психологический материал для идентификации себя по половым признакам и соответствующего этим признакам поведения.

Стадия D. Связана с вступлением ребенка в школьную жизнь, а это качественно новые социальные связи с миром. Это важное время для формирования социальной и психологической полноценности - адекватного отношения к труду. Появляется важнейшее чувство идентичности себя с каким-то видом труда, с результатами и процессом производства вещи или мысли. Дети осваивают, по словам Э. Эриксона, «технологический этнос культуры».

Стадия Е. Происходит поиск подростком нового чувства целостности и индивидуальности. Это уже осознанный личностью опыт собственной способности интегрировать все идентификации с переживаниями, связанными с физиологическим созреванием организма, и возможностями, предлагаемыми социальными ролями. Чувство собственной идентичности, внутренней индивидуальности связано с перспективой карьеры, то есть целостности, имеющей значение для себя и для других.

В поисках социальных ценностей, управляющих идентичностью, подросток сталкивается с проблемами идеологии и руководства (управления) обществом.

Стадия F. На этой стадии общество требует от человека определения в нем своего места, выбора профессии, то есть самоопределения. В то же время происходит возмужание, изменение внешнего облика, что существенно меняет представление человека о себе, перемещает его в другие демографические и социальные группы.

Формирующееся чувство пределов долга перед другими людьми становится предметом того этического чувства, которое характерно для взрослого. В это время юный взрослый, экспериментируя, ищет место в обществе, и общество признает за молодыми людьми право поиска, обеспечивая его соответствующими социальными нормами. Человеку требуется много собственных сил и помощи со стороны общества, для того чтобы подняться на уровень самодетерми нации, обеспечиваемый теорией жизни, понятой и принятой в период юности.

Стадия G. На стадии взрослого, по мнению Э.Эриксона зрелый человек нуждается в том, чтобы чувствовать свою значимость для других людей, особенно для тех, о ком он заботится и кем руководит. Для него понятие производительности связано не только с количественными характеристиками жизни человека, но прежде всего с заботой о порождении и воспитании нового поколения. Эта деятельность требует от человека продуктивности и творчества, которые сами по себе (в других сферах жизни) не могут заменить производительности.

Стадия Н. Характерной чертой человека на этой стадии Э.Эриксон считает появление качества индивидуальности, которая обеспечивает человеку его целостность и неповторимость, смелость быть самим собой.

Для человека тип целостности, развитый его культурой или цивилизацией, становится основой для переживания своей целостности. Отношение человека к жизни, подходящей к своему физическому концу, определяется той верой и надеждой в нее, которые отличают любовь к жизни от страха смерти.

Думаю, что Э.Эриксон один из немногих психологов, кто пытался понять нормального человека как человека, живущего целостной и одновременно противоречивой жизнью, где есть место не только освоению, овладению, но и сопротивлению, и разрушению, и потерям, и обретениям через преодоление.

Сам язык, каким описано психическое развитие, открывает те действительные стороны психической реальности, которые значительно шире эмоционально-волевых и познавательных процессов, или структур и систем. Вера, надежда, близость - это то, что есть в отношениях живых людей и буквально требует своего изучения для преодоления пропасти между плюрализмом науки и единством человека, той пропасти, которая часто делает современную психологию скучнейшей, а человеку, который нуждается в преодолении пропасти, остается только строить для этого мосты иллюзий, находя материал где угодно и как угодно.

Какой он, нормальный человек? Ответ на этот вопрос, как видно по биографическим данным Э.Эриксона, наиболее конкретно встает в тех видах профессиональной деятельности, где чужой человек - профессионал, своим присутствием вызывает в жизни человека существенные для ее организации изменения.

В истории нашей науки эта ситуация стала складываться в последнее десятилетие, когда стала социально-значимой деяльность практических психологов и возникла проблема их профессиональной подготовки. Думаю, что в общем виде ее можно сформулировать так: какого человека считать нормальным в наших конкретно-исторических условиях? Как научиться и научить мыслить о таком содержании нам, принадлежащим к этому времени? Какую позицию занять в поисках ответа на этот вопрос: исследовательскую, отстраненную, ориентирующуюся на закономерности и истину или позицию ответственного присутствия в жизни изучаемого (изучаемых) человека (людей)? Может быть, есть какая-то другая позиция, которую я сейчас не могу обозначить так, как эти две? Вопрос о позиции - это, думаю, и вопрос о гуманности науки, о ее соответствии своему предмету.

В этом смысле практический психолог может не углубляться в теоретические сложности понятия «нормальный человек», а выбрать для себя какую-то схему развития или построить собственную и работать в соответствии с ней. Его работа будет заключаться в том, чтобы определить, на какой жизненной стадии находится человек, с которым он работает. Это даст ему возможность более четко сориентироваться в содержании его проблемы, учитывая соотношение проявления индивидуальности и общей схемы жизненного развития.

Современная практическая психология в виде психотерапевтической и консультационной деятельности накопила большой эмпирический материал, который может быть представлен с точки зрения проблем человека на разных возрастных этапах. Наряду с этим есть возможность обсуждать и пути решения этих проблем, ориентируясь на социальную и психотерапевтическую практику помощи современному человеку.

Привлекая данные многих авторов, Эгани Коуэн построила «Схему развития», в которой отражены жизненные циклы человека. В ее первой колонке «жизненные стадии» отмечено естественное возрастное изменение человека, «ключевые системы» позволяют более содержательно обсуждать социальное окружение человека в каждый период его жизни. «Задачи развития» связаны с выживанием человека и достижением счастья. «Ресурсы развития» - содержание, необходимое человеку для решения его жизненных задач развития. Каждая стадия имеет свои кризисы развития, которые будут разрешаться в зависимости от характера решения жизненных задач (с использованием ресурсов). Эта схема развития позволяет соотносить содержание задач той или иной жизненной стадии и особенности их решения с физическим паспортным возрастом человека, анализировать конкретное проявление различных чувств как содержание кризиса. Кроме того, эта схема содержит социально и индивидуально значимые возрастные особенности человека, связанные с изменением его места в системе культурных отношений, - появление своей семьи внутри родительской- взросление детей-пенсионный возраст, приближение смерти и тому подобное.

Деление жизненного цикла на этапы

Это позволяет, хотя бы ориентировочно, использовать эту схему для описания возрастных особенностей психической жизни человека, имея в виду, что нормальный человек - это только форма мышления о нас всех, живых и разных, наполняющих ее содержанием своим присутствием на земле среди людей.

Думаю, что разговор о нормальном человеке был бы далеко не полным, если бы я не обратилась к анализу той современной мне истории, которая освободила науку о человеке от идеологического плена. То, что я напишу сейчас, будет очень автобиографично и может показаться ненужным, но я все равно рискну предложить читателю эти несколько страниц.

Идеология привнесла в науку простую меру истины - теории и эксперименты оценивались по принципу: «свои» - «чужие». «Чужие» - заведомо плохие, ложные, требующие только критического отношения и желательно полного опровержения. «Свои» оценивались по принципу соответствия актуальным установкам правящей идеологии, чем точнее было совпадение теории и эксперимента с ними, тем более точными, хорошими, истинными они объявлялись- чувство и мысль, направленные на понимание человека, искажались сразу, еще не приближаясь к объекту своего изучения. Понимать, изучать становилось просто не надо, закономерности, которые нужно было бы с муками находить, уже были даны, даны в идеале человека, который транслировался в идеологии. Идеал этот был страшноват. Я помню свою первую, еще детскую встречу с настоящим рабочим (с завода, из горячего цеха), который и называл-то себя «гегемоном». Встретились мы с ним в выходной день, на улице, «гегемон» оказался знакомым моего отца. Каким он был, не буду описывать подробно. В свои малые годы я сумела только спросить у папы: «Мы все должны стать такими, за таких умирали революционеры?» Он мне тогда ничего не ответил, только внимательно посмотрел в глаза, словно увидел впервые, а потом мы часто и долго говорили о том, что в людях, в каждом человеке есть и хорошее и плохое, только чего-то бывает больше.

Потом меня долго учили в школе, что наше общество самое справедливое и гуманное, самое передовое (как мы радовались, когда Гагарин слетал в космос, как гордились им и собой), самое лучшее. Так просто - самое хорошее, значит, все остальное - хуже, потому что на нас не похоже.

Только вот в жизни не встречалось людей, которые бы соответствовали известному идеалу. Они были в чем-то не такими, каждому чего-то недоставало до идеала. Нельзя было сказать, чтобы кто-то сильно переживал свое несовершенство и старался что-то сделать для того, чтобы соответствовать идеалу.

Получалось так, что уже принадлежность к нашему обществу делала нас лучше других- усилий, собственных усилий по совершенствованию вроде и не нужно было. Собственные усилия нужны были для того, чтобы поддерживать в своем организме жизнь, а все остальное как бы предопределялось, возможности были не твоими лично, а заданы временем и местом рождения. До сих пор с ужасом вспоминаю ограничения по приему выпускников сельских школ в вузы. Пресловутая прописка гнала людей не только в поисках приключений, а чего стоил процентный прием в партию (есть место для...).

Создавалось впечатление упорядоченности жизни извне:

снималось напряжение, исчезал риск выбора, своего выбора... Это очень чувствовалось в людях - они работали очень плохо, и год от года все хуже. Я сужу, конечно, по своим впечатлениям. От качества трудовых напряжений жизнь мало менялась, не менялась вообще, остановилась на месте.

Остановилась, не успев приобрести силы для развития, наука о человеке. Всю возможную его сложность свели к иерархии мотивов и направленности личности, среди которых, конечно, была хорошая - коллективистская и похуже - деловая и индивидуалистическая, а самые хорошие отношения людей - в коллективе, другие - уже плохие. Человек, нормальный человек оказался задан политической системой, ее приоритетами, ее логикой, определявшей, что вначале было дело, что материализм - это единственно верная философия что все раз и навсегда плохое - плохо, хорошее – хорошо. Например, стремление к успеху - это карьеризм, стремление к самоутверждению - буржуазный идеализм, противоречивость развития - отражение противоречий современного капиталистического общества и тому подобное.

Нормальным становилось заданное, выдуманное, воображаемое, мертвое - оно проникало везде как правила общей игры. Несоответствие им сразу предполагало диагноз ненормальности и изгонялось, уничтожалось, запрещалось.

Неразрешимые по сути экзистенциальные человеческие вопросы находили свое правильное решение одно на всех. В общем, оказалось, что нормального человека можно создать и приложить множество усилий для поддержания активности в своем создании, которое все время норовит исчезнуть, будучи призраком.

Вот сейчас, если постараться сформулировать психологическое содержание жизни того, кого можно было бы назвать нормальным современным человеком, то я, пожалуй, стала бы минимально пользоваться отечественными теориями личности, а стала бы говорить об этом человеке в понятиях экзистенциальной философии и гуманистической психологии. Именно они используют те понятия, которые «дают право» людям на разнообразие их индивидуальных судеб, объединяя их принадлежностью к сущности. Этого так не хватает в нашей отечественной психологической науке о человеке, мы говорим и думаем по схеме заданной правильности жизни. Очень хочется предпоследнее слово заменить словом «праведность», но это уже моя личная точка зрения. «Быть нормальным человеком это значит...» продолжите предложение сами.<< ПредыдушаяСледующая >>
Внимание, только СЕГОДНЯ!