Herstory – ее история, история женщин
Видео: Her Story | Её история | Полный допрос на русском языке (русская озвучка)
Вне зависимости от того, чью точку зрения мы сочтем более убедительной – «воинственную» Ф.Энгельса или «обменную» Г.Рубин, – в том, что на протяжении долгих веков человеческой истории женщины были вынужденно поставлены в положение «второго», не господствующего (хотя и «прекрасного») пола, сомневаться не приходится. И вся женская история от доисторической древности, античности до конца Нового времени, XIX столетия, – это история постепенного социального пробуждения женщин.Почему мы так мало знали о женщинах и истории отношений полов до начала Нового времени?
Первый покров молчания создавался современниками – теми, кто не замечал своих дочерей, жен, матерей и попросту не пускал их в общественное пространство («женщине не место на публике», считал Пифагор), кто превращал их в безмолвных статисток на фоне постоянно за что-то воюющих мужчин. От женщин ожидались рукоплескания завоевателям и рыдания над поверженными героями.
Второй покров молчания соткали те, кто вел записи важнейших исторических событий для потомков. А это были в большинстве своем мужчины. Это они сочли материнство и ведение домашнего хозяйства видами деятельности, не достойными упоминания в хрониках и летописях. Это их, почти равнодушных (по крайней мере до XVIII века) к частной жизни, интересовала исключительно сфера общественная, а в ней женщины играли скромную роль. Можно сказать и так: мужчины определяли официальную память и контролировали публичные архивы. И так продолжалось довольно долго – ведь женщины овладели письменным словом много позже мужчин. В России первые женские автобиографии относятся к XVIII веку. Лишь с этого времени узкий круг женщин образованного сословия начал вычерчивать траекторию собственной истории, запечатлевать себя во времени, оставлять свои следы в памяти потомков.
Первые два уровня молчания (молчание современников и молчание источников) определили третий – молчание о женщинах ученых-историков. О женщинах, конечно, они иногда могли походя и упомянуть, но пальма первенства в традиционном историописании отдавалась публичному пространству – событиям политическим, военным, религиозным, царствованиям и войнам. Даже французских исследователей второй половины XX века, объединившихся в послевоенное время в Школу «Анналов», которые критиковали сложившиеся принципы создания исторических текстов, «история женщин» поначалу не интересовала. Их внимание было приковано к экономике и социальным проблемам, к классам, а не к полу. Исследовалось коллективное (и количественное), а не индивидуальное и/или биографическое.
Таков был исторический пейзаж в 1970-е годы, когда родился призыв написать историю глазами женщин – с позиций женского социального опыта. «Рабье молчанье» ученого мира должно было быть нарушено. Мужское засилье в историописании следовало хотя бы поколебать. Задача представить на страницах исторических сочинений женщин наравне с мужчинами была поставлена, ведь прежняя, традиционная История, «дочь Глагола и Мужественности» (М.Перро), не давала женщинам возможности быть увиденными.
Обрести свой образ, стать видимыми, наделить этим правом тех, кто ранее был им обделен, чьи тревоги и мечты навсегда (казалось бы) растворила История, первыми смогли те из ученых, кому претило всевластие мужчин в науке. Это они осмелились показать истинное лицо всеобщей истории (которая никакой всеобщей на самом деле не была, ведь почти половина населения ее не интересовала), они задались целью показать ее ангажированность при декларируемой неидеологичности в отношении полов, нейтральности, объективности
Понятное дело, это были женщины-исследователи. Они решили не ждать сложа руки милостей от мужчин-историков, а написать свою историю самостоятельно.
Женские исследования в науках исторического профиля рождались в муках, преодолевая бесконечные насмешки. Многие из исследовательниц, ныне считающих себя феминологами, могут вспомнить свою почти тридцатилетнюю историю непризнания женской темы и борьбы за ее место в Большой Науке.
Чтобы отличить историю женщин от воссоздания прошлого в общепринятом ключе, историки придумали даже новый термин. Поскольку привычное английское слово history они прочитывали как his story, то есть «его история», история мужчины, постольку неологизм herstory (her story, «ее история», история женщины) должен был исправить положение. Игра с терминами при всем ее озорстве была нацелена на доказательство простой истины: общепринятые «человеческие» нормы и каноны отнюдь не нейтральны, они ориентированы на мужчин, ставят их интересы в центр мироздания, иными словами – «мужецентричны».
Как ни стремились к тому феминологи, работавшие с историческими документами и фактами, термин herstory не прижился. Зато число сторонниц женской истории стремительно росло. Энтузиастки-первопроходцы перелопатили сотни архивных дел, находя источники, проливающие свет на положение женщин в разные эпохи- они описывали отдельные судьбы и анализировали опыт женских общностей (например, в монастырях и первых женских союзах), старались пересмотреть в свете новых данных даже то, что устоялось, казалось, навеки (например, хронологию). Все это положило начало самому настоящему перевороту в представлениях о прошлом.
Восстанавливая историческую справедливость в отношении женщин, историки женщин убеждали, что безмолвными и незаметными в истории они стали не по своей воле, а из-за предопределенности взглядов на историописание мужской системой ценностей, главные из которых карьера, самореализация в политике, дипломатии и в военном деле. Именно поэтому женщин «не пускали» на убористые столбцы летописей и хроник, почти забывали о них при составлении правовых кодексов, намеренно отодвигали на второй план при создании композиций книжных миниатюр, икон и фресок.
Поделиться в соцсетях:
Похожие
