Медицинские представления в древнерусских сочинениях

Первые письменные упоминания о медицине на Руси восходят к XI веку. В летописях врачей называли леч-цами. О них упоминает «Краткая Русская Правда» — древнейший из дошедших до нас свод русских законов, который был составлен при Ярославе Мудром в первой четверти XI в. Лечцы передавали секреты врачевания по наследству, от отца к сын}`. Уже в 1073 и 1076 г. были записаны «Изборники», в которых наряду с переводами фрагментов библейских книг и сочинений византийских писателей были перечислены некоторые болезни и приведены сведения об их лечении, рекомендации о содержании тела в чистоте, советы относительно питания в разные времена года. Упоминаются в «Изборнике» и лечцы, которые лечат травами и мазями, а также лечцы-хирурги, умеющие делать прижигания и «разрезать ткани».



В летописи Нестора (XI в.) содержится первое письменное упоминание о русской паровой бане, целебная сила которой была известна на Руси с самых древних времен. Издавна в ней здесь лечили простуду, болезни суставов и кожные заболевания, вправляли вывихи, делали кровопускания и «накладывали горшки» — прообразы современных лечебных банок. В «Повести временных лет» приведен легендарный рассказ Андрея Первозванного о банях: «Удивительное видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и разожгут их докрас- Баня в Древней на, и разденутся, и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя молодые прутья, и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва слезут, еле живые, и тогда обольются водою студеною, и только так оживут». В качестве моющего средства здесь упомянут квас, который применяли при вымачивании кож. В одном из «Изборников» XIII в. говорится о растительном моющем средстве — «мыльной траве».

Возникновение анатомии на Руси, как и в других странах, было связано в первую очередь с потребностью оказания врачебной помощи при травмах н ранениях, полученных на войне. При описании хирургических операций и действия оружия применялись сходные тер-] мины: «разрезание тканей» , «распластание телес».

Сведения по анатомии содержатся в знаменитом «Шестодневе» Иоанна Болгарского (X в.), который переписывался на Руси до XVIII в. Наиболее ранний из русских списков этого произведения, рассказывающего о шести днях творения, относят к 1414 г. Особенно много внимания уделено в «Шестодневе» сердцу и мозгу. Сердце названо «князем и владыкой» человеческого тела. Интересное объяснение находит и его «преклонение на левую сторону» тела. Поскольку она является более «ветреной», «воздушной» по сравнению с правой, то нуждается в утяжелении за счет сердца. Равновесие достигается тем, что правая часть тела «нехудую помощь приемлет» от печени, которая по форме так же «круговата», как и сердце. Позже представление о жизненном цикле человека связывалось в первую очередь с формированием сердца в его теле. Помимо сочинения Иоанна Болгарского, в древней Руси были известны и другие варианты Шестоднева. Большое внимание в них уделено учению о предназначении человека: «Божья рука» ведет каждое творение к цели для осуществления заранее намеченного («обреченного») Богом развития. Отмечается особая роль сердца среди других` органов: сердце «огнеобразно», хотя «внутри себя не имеет ни единой искры».

При описании рта упомянуты верхняя и нижняя губа — «ус» и «брада», твердое небо вызывает у автора ассоциацию с небом — обителью Бога. Такой символизм в анатомических описаниях часто встречается в христианских сочинениях. Твердое небо, например, называется в них «горница», «палата», «небесник».

Исторические параллели:

Символизм подобного рода характерен и для западных средневековых энциклопедий, в которых сведения по анатомии сопровождались комментариями к библейским текстам и назидательными историями. Так, например, автор энциклопедии «Этимологии» Исидор Севильский (ок. 560—636 г.), говоря о телесном образе человека, видит на нем отпечаток латинских слов «Homo dei» ( «Человек божий»). Эти слова можно было прочесть на лице следующим образом. Два глаза обозначают две буквы «о». Брови и помещенный между ними нос дают очертания буквы « т». Поскольку латинское «Н» — не настоящая буква, а только придыхание, она не имеет на лице явного отпечатка. С другой стороны, она символизирует одушевление человека Богом, который «вдохнул» душу в свое творение, и поэтому должна стоять первой. Так получается слово «homo». Далее — ухо имеет форму буквы «D», ноздри с их перегородкой, если смотреть на них в поперечном направлении, образуют «е», рот также в поперечном направлении имеет форму «i». Упоминание о божественных словах, начертанных на лице человека, позже встречается во многих средневековых энциклопедиях.

Интересно сопоставить эту символику с рассуждениями о физическом и духовном теле человека в «Книге о святой Троице» московского священника Ермолая, в монашестве Еразма, жившего в Москве в первой половине XVIстолетия. Анатомические представления он использует для иллюстрации догмата о троичности. Приведем несколько примеров. «Бесплотная» часть человека «тривещна»: «первое ум, второе слово, третье душа». В физическом отношении человек также «тричастен есть»: все тело делится на три части: голову, туловище и конечности. Голова состоит из лба, верхней и нижней челюсти, рука — из мышцы, локтя и длани, длань — из «трехчленовенных» пальцев. Даже в- случае видимого несоответствия три-частности, недостающая часть добавляется из «невидимых умных». Так, к двум глазам добавлено «невидимое умное око», к двум ушам — третье, «душевное».

Сочинение одного из крупнейших византийских мыслителей Иоанна Дамаскина (VIII в.) «Источник знания», известное в русских списках XII в., упоминает о том, что человеческое тело, как и все тела в природе, состоит из четырех стихий. В организме им соответствуют четыре жидкости: земле — «черная кручина» (черная желчь), воде — «глен» (флегма), воздуху — кровь, огню — «желтая кручина» (желчь). Выдержки из медицинских представлений Гиппократа и Галена содержатся в сочинении «Тайная тайных, или Аристотелевы врата», которое приписывалось Аристотелю. В действительности эта небольшая книжка представляла собой перевод фрагментов из трудов арабского врача Разеса и еврейского философа и врача Моисея Маймонида, Псевдо-аристотелевская рукопись «Проблемы» содержит выражения, близкие к афоризмам Салернс-кий школы»: «Зерцало, трава, воды течение дают очесам утешение»

Исторические параллели: В «Шестодневе» и «Источнике знания», как и в западноевропейских сочинениях, много места уделено рассуждениям о целесообразном строении и разумном поведении живых существ. В этом видели проявление Божьего промысла. Например, «Шестоднев» Георгия Писида, написанный в VII в. на греческом языке, в русском переводе носит название «Премудрого Георгия Писида похвала Богу о сотворении всеа твари». Здесь подробно описывается целесообразность строения тела человека и животных — козла, кита, верблюда, жука, паука, пчелы и многих других. Особенное восхищение автора вызывает пчела, «мудрая делателъница», умеющая искусно делать соты — «ятрикровные храмы шестигранные».

В русских сказаниях сохранились имена женщин-врачевательниц. Крестьянская девушка Феврония, дочь бортника, успешно занималась врачебной практикой, дочь черниговского князя Евфросинья была «зело сведуща в Асклепиевых писаниях». По мнению некоторых исследователей, автором первого отечественного медицинского трактата была Евпраксия Мстиславовна (ок. 1108—ок. 1180 гг.), дочь князя Мстислава Владимировича и внучка Владимира Мономаха. С ранних лет она интересовалась медициной и успешно занималась лечением, за что получила прозвище «Добродея». В 30-х гг. XII в. она написала медицинский трактат на греческом языке «Мази» — сочинение в пяти частях, которое систематизирует разрозненные медицинские сведения того времени и содержит собственные наблюдения, особенно о женских болезнях и уходе за новорожденными. Вот названия некоторых глав: «О движении и покое», «Об образе жизни в различные времена года», «О пище, питье, сне и пробуждении», «О поте», «О моче», «О бане», «О беременной и об утробном», «Об уходе за ребенком».

Хотя переводные византийские сборники XI— XIII вв. под названием «Измарагд» («Изумруд»), «Златая цепь» содержали немало описаний «площадных» (публичных) вскрытий, анатомические представления в XV и XVI столетиях развивались на Руси весьма медленно. Даже при просвещенном Борисе Годунове не обсуждали вопрос о возможности анатомических вскрытий. Когда в Москве от дизентерии умер датский принц, жених его дочери Ксении, Борис отговорил сопровождавших гостя датских врачей от того, чтобы анатомировать тело перед бальзамированием и отправкой на родину. Внутренние органы человека, как пра-вило, изображались в книгах назидательного со-держания. Так, на первом плане русской миниатюры XVI в. «баныцик Прохор» — молодой человек,, созерцаемый толпой «серДоболей», представлял грешника, живот которого растерзал когтями дьявол.

Исторические параллели:

Обязательное привлечение врачей для вскрытия трупов умерших от насильственной смерти было определено только воинским указом Петра в 1718 г.: «Коль скоро кто умрет, который в драке был бит, колот или прободен будет, лекарей определить, которые бы тело мертвое взрезали и подлинно разыскали, что какая причина смерти его была».

В XV—XVII вв. на Руси получили широкое распространение различные травники и лечебники, в которых был представлен опыт народной медицины. Они состояли из кратких описаний лекарственных растений и указаний к их применению. Вот пример такого описания. «Трава мачиха, растет лопушниками, одна сторона бела, а листочки что копытцы, а корень по земле тянется, цвет желт, а у иной цвету нет... Аще у кого утроба болит, корень парь да хлебай, — поможет». Описания растения при переводе снабжались комментариями: «растет на Руси», «растет на

Коломне». Иногда действие лекарственного растения объяснялось, исходя из лечения «противоположного противоположным»: избыток холодного лечили горячим, избыток влажного — сухим. Вот пример такого объяснения в лечебнике XVII в.: с помощью лука «горячество лукавое истребляет мокрость вредительную студеную».

Травники и лечебники содержали сведения о лечении бытовых травм и болезней, в том числе «ожаров» (ожогов), «огневицы» (сыпного тифа), «червивой бо-лести» (глистов), об избавлении от нательных паразитов. Вот описание блохи в лечебнике XVII в.: «Блоха есть червячок чорн и лих и резв добре, а коли укусит, тогды что иглою уколет».

В 1534 г. «по повелению господина преосвященного Даниила митрополита всея Руси» была впервые переведена с немецкого книга «Сад здоровья». Название книги «Прохладный вертоград» соответствует латинскому названию «Hortus amoenus» («Приятный сад»). По таким книгам, содержащим кроме описания болезней и рекомендаций по их лечению обширный материал о животных и минералах, обучались врачи в российских лекарских школах XVI-XVII вв.

Первым переводчиком вертограда на русский язык был «полоняник литовский, родом немчин, люблянин» — придворный врач и астролог царей Ивана III и его сына Василия Ивановича, уроженец Любека Николай Немчин (Nikolaus Buelow), он же — Николай Булев или Люев.

Прожив долгое время на Руси, он изучил русский язык, перевел с немецкого несколько книг астрологического и медицинского характера. Вертоград 1534 г. впервые знакомил русского читателя с экспериментированием на животных для изучения действия ядовитых веществ. Например, для того, чтобы проверить, уменьшается ли селезенка у поросенка под влиянием коры ясеня, предлагалось кормить его девять дней хлебом с примесью этой коры. Затем животное забивали и производили осмотр селезенки, который подтверждал факт уменьшения ее до самой малости: «Селезень истреблен, а собою вельми мелок». В лечебниках XVI—XVII в. излагалось учение о четырех стихиях, содержались простейшие анатомические представления.<< ПредыдушаяСледующая >>
Внимание, только СЕГОДНЯ!